До седьмого колена
Шрифт:
Он капнул из темного флакона в стакан, вода помутнела.
– Выпей, – сказал он Кастету, протягивая ему стакан.
Кастет посмотрел на стакан из-под упертых в колени локтей и снова зашелся хохотом.
– Вы-пей, – с трудом простонал он сквозь смех. – Спасибо, родной... спас... умирающего от жажды!
– Пей, дурак, – спокойно сказал Косолапый, – и пошли в дом, пока воспаление легких не схватил.
– Да хоть рак, – всхлипывая от смеха, сказал Кастет. – Мне нынче все равно. Последний разочек гуляю, понял?
Стакан он тем не менее взял и выпил почти до
– Ух ты! – сказал он басом, когда к нему вернулся дар речи, и помотал головой. – Вот это отрава. Но ты прав, мозги прочищает отменно. А жаль... Слушай, что случилось, почему я мокрый? Я что, тонул?
– Вроде того, – сказал Косолапый, помогая ему встать. – Откуда ты такой красивый?
– А я знаю? – уныло ответил Кастет. – Гулял, наверное. Да, я же к тебе по делу ехал, а потом решил, что так, на сухую, об этом не расскажешь, заехал в кабак...
Его передернуло. Косолапый заботливо склонился над ним, заглянул в лицо и отпрянул, наткнувшись на взгляд расширенных, белых от ужаса глаз.
– О чем ты собирался рассказать? – спросил он. – Когда это было? Вчера вечером... Или уже позавчера? Какое сегодня число?
Косолапый сказал ему, какое сегодня число.
– Значит, вчера, – немного спокойнее сказал Кастет. – Слушай, ведь уже, наверное, часов десять...
– Половина двенадцатого, – уточнил Косолапый.
– И ты до сих пор ни хрена не знаешь?! – Кастета затрясло. – Блин! Блинище! Вот что, скажи своим вертухаям, чтобы держали шпалеры наготове и мочили каждого, кто попытается войти во двор.
– Спокойнее, – сказал Косолапый. – Пойдем в дом, переоденешься в сухое и все расскажешь по порядку...
Кастет с неожиданной силой оттолкнул его руку, покачнулся, но устоял на ногах.
– В морге меня переоденут, – сказал он. – И тебя тоже, если не заткнешься и не будешь меня слушать.
– Да буду я тебя слушать! – начиная злиться, резко сказал Косолапый. – Но неужто дело такое спешное, что не подождет пару минут, пока ты переоденешься? За тобой гонятся, что ли?
Кастет увял, обмяк и растерянно пожал плечами.
– А хрен его знает, – сказал он. – Нет, наверное... Черт, холодно! Ладно, пошли, дай мне что-нибудь сухое со своего барского плеча... Чего суетиться-то, в самом деле? От судьбы все равно не уйдешь...
Косолапый поморщился, услышав это заявление, но промолчал и, взяв Кастета за плечо, повел его в дом. Они вошли с черного хода; подумав всего пару секунд, Медведев направился не налево, в жилые комнаты, а направо, к сауне. Здесь он включил отопление, вынул из шкафчика свежее полотенце, положил его на скамью и сказал Кастету:
– Раздевайся. Поговорим здесь. Заодно и тряпки свои просушишь, камикадзе.
– Почему камикадзе? – лязгая зубами, спросил Кастет. Похоже, он ничего не помнил про ворота.
Медведев не ответил. Он сходил к себе в спальню, взял чистое белье, носки, спортивный костюм, по дороге прихватил из бара бутылку виски и вернулся в сауну. Голый Кастет сидел на полке, обхватив себя руками, и продолжал лязгать зубами. Он был синий, как покойник,
– О, вискарь! – обрадовался Кастет, увидев бутылку, отобрал ее у Медведева и сразу же присосался к горлышку, как изголодавшийся клоп.
– Аккуратнее, – сказал Медведев и не без труда выдрал бутылку из цепких пальцев Кудиева. – Здесь жарко, тебя опять развезет.
– Что и требуется доказать, – быстро ответил Кастет. Его передернуло, но выглядел он уже получше, чем минуту назад. – Погоди, Косолапый, сейчас я тебе новость расскажу, и ты тоже захочешь напиться.
– Это ты из-за своей новости так нажрался?
– Ну, а то... Честно говоря, я расстроился, когда очухался и увидел тебя. Я-то надеялся, что протрезвею уже на том свете...
– Да что случилось? Ты можешь перестать нагонять жуть и сказать, в чем дело?
– Торопишься? Сейчас я тебе все скажу, братан, и ты сразу же об этом пожалеешь. А ну, дай глотнуть!
Медведев с большой неохотой протянул ему бутылку. Кастет схватил ее, сделал три жадных глотка из горлышка и начал рассказывать.
Они сидели в кабинете Медведева, один за другим разрабатывая и тут же отвергая хитроумные планы защиты и нападения. Косолапому уже трижды звонили из банка. Там уже знали о смерти Шполянского, и, хотя подробности были неизвестны, в офисе царила тихая паника. Нужно было ехать в город и принимать дела, но Косолапый не торопился: сначала он хотел закончить разговор с Кастетом и все-таки выработать хоть какую-то линию поведения, которая вела бы к финалу более оптимистичному, чем тот, что маячил впереди.
– И слинять нельзя, – в десятый, наверное, раз уныло повторил Кастет. – Кексу очень не понравится, если мы сейчас куда-то сквозанем.
– Линять нельзя, – устало согласился Медведев. – Но и оставаться тоже нельзя! Думаю, уже сегодня Кекс на нас выйдет и начнет требовать назад свои бабки. А где я их возьму? Они в деле – все до последнего цента.
– В деле! – с горечью передразнил Кастет. – В деле, которого больше нет... Может, ты забыл, что бабки были вложены в последний проект Далласа? С кого мы их теперь получим? С этих его певичек? Так у них, овечек, лишней смены белья, наверное, нету. А, все равно это пустые терки. Сейчас поеду к Кексу и скажу: плакали, мол, твои денежки. Давай, скажу, стреляй, волчара, не стесняйся!
– Да погоди ты, – с досадой остановил его Медведев. – Должен же быть какой-то выход!
– Вот ты его и ищи, – быстро сказал Кастет, и в его голосе Косолапому почудилась надежда. – Ты у нас финансовый гений, второй человек в банке после Шпалы. Тебе и карты в руки!
– Да я – то найду, можешь не сомневаться, – задумчиво сказал Медведев. – Только для этого время нужно. А время, Костик, только ты можешь выиграть. Это уже по твоей части. Поговори с Кексом, убеди его, что все в порядке, выторгуй хотя бы пару недель... И найди, наконец, этого ублюдка! До каких пор этот псих-одиночка будет путаться у нас под ногами? Все дело развалил, и какое дело!