Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
Шрифт:
— Я это хорошо знаю, но зачем мне об этом говорить? — перебила мадам д`Игомер. — О! Вы выбрали неправильный путь, усугубляя рану в моей душе.
При этом Текла, опустошенная, упала в кресло, лицо её было белее мела. Слезы (а они были настоящими в этот раз) полились из её глаз.
Рено был вынужден поддержать её и почувствовал, как она дрожит.
— Если вы желаете этого, я посвящу свою жизнь вашей защите!
— Послушайте! — нашла в себе силы мадам д`Игомер и продолжила разговор. — Я думала, что я сильней, чем есть на самом деле. Я была уверена
На мгновение Текла замолчала. Смешанное чувство удивления и грусти наполнило душу Рено, он хотел заговорить, но д`Игомер остановила его.
— Поверьте мне, — продолжала она. — Я буду такой, какой вы захотите; я буду вашей спутницей в жизни, верной женщиной, опирающейся на вашу руку; я буду вашей служанкой и никто не будет вам больше предан, чем я. О! Какой я буду счастливой, если вы мне позволите быть с вами!.. Если вы хотите, чтобы я полюбила мадемуазель де Парделан, и я на это согласна… но полюбите и вы меня. Если вы не в силах сделать это, откажитесь сразу, не мучайте меня! А помните ли вы о тех днях, проведенных вместе со мной? Помните ли те длинные ночи? О! Если вы их уже забыли, то мое сердце их ещё помнит!
Вы не знаете, как я вас любила тогда! Увы! Я не знала ещё тогда этого сама! Видите, что вы со мной сделали, в какую пропасть я опустилась! Я помню о счастье, испытанном однажды — и я прошу вас об этом помнить! Возьмите мою руку и поклянитесь, что никогда мадемуазель де Парделан не будет называться мадам де Шофонтен! Тогда я дарую ей свободу!
— Но я люблю ее!.. Как я могу отказаться от нее? — воскликнул Рено.
— Как! — заговорила возмущенно д`Игомер. — Вы у меня и она не свободна… Да как вы смеете! О! Вы, наверное, сошли с ума!
— Послушай теперь меня, я прошу вас, успокойтесь! Что вы с ней сделали? Вы обратили её в свою веру? Ведь она невинна, как ребенок, ей нет ещё и двадцати лет!.. Неужели вы позволите увянуть ей в слезах и горе?..
— О! Вы думаете, что она одна будет плакать?
— Вы неумолимы!.. что может заставить вас отказаться от своей безумной затеи? Как я могу обидеть ее? Как вы можете мне предлагать подобное? Я не смогу предать её, ведь она говорила мне: «Я люблю вас!»..
— Но разве не эти же слова когда-то сказал мне человек, которого звали Рено?
При этом мадам д`Игомер встала и её лицо приобрело такое же выражение, что и в замке Сан-Вест; это выражение было хорошо знакомо г-ну де Шофонтену.
Прошла минута и по Текле уже нельзя было сказать, что только что она испытала какие-то эмоции. Рено молча шагнул к двери.
— Итак, — произнесла строго мадам д`Игомер, — вы не отказываетесь от мадемуазель де Парделан?
— Нет и никогда этого не сделаю!
— Тогда она откажется от вас!
Рено вопрошающе взглянул на нее, но Текла, казалось, не заметила его взгляда.
— Я вас больше не задерживаю, месье маркиз, — произнесла она, звоня в колокольчик.
На его звон явился паж и мадам д`Игомер приказала ему проводить Рено.
— Теперь, — прошептала мадам д`Игомер, — я передаю это дело в руки Матеуса, моего верного друга.
Рено тем временем вышел из павильона и нашел Каркефу около дерева. На его вопросительный взгляд г-н де Шофонтен произнес:
«Все плохо!»
— Месье маркиз, — отвечал верный друг, — жизнь так длинна, не нужно отчаиваться!
Но, поняв, что сейчас хозяин не в настроении и не захочет отвечать на его философские шутки, молча последовал за ним.
19. Четверо против одного
Условия обмена были подписаны; ничто более не задерживало Армаа-Луи и Рено в Нюрнберге. Вскоре они покинули лагерь Валленштейна. Проехав несколько миль, они повстречали всадника, приветствовавшего их. Это был граф де Паппенхейм. Он был одет в кирасу и широкое пальто. Прежде, чем Арман-Луи и Рено смогли ответить на приветствие, граф был далеко.
Друзья продолжали путь по пустынной местности, где лишь кое-где встречались елочки да редкие кусты. Ехали молча.
Каждый думал о своем. Магнус не забывал внимательно глядеть по сторонам. Рудигер тоже прислушивался к каждому звуку. Каркефу, не терявший присутствие духа в любых обстоятельствах, подумал про себя:
— Если мне вдруг придется умереть, то только не в этой местности. Здесь ужасно холодно и пустынно.
И он поглубже запахнул полы своего плаща. Туман между тем спустился на равнину. Навстречу путешественникам попался всадник, потом второй, третий. Вместе они постепенно удалялись. Магнус бросил взгляд в глубь ущелья, которое они только что миновали. Там он заметил ещё троих солдат, продвигавшихся пешком. Их отделяло от Армана-Луи и Рено сотня шагов.
— Вместе их будет шесть! — подумал Магнус и на всякий случай приказал приготовить пистолеты. Рудигер, тем временем, показал вдаль. Там можно было увидеть ещё несколько всадников, появившихся с другой стороны. Магнус посмотрел вокруг. Теперь они были окружены со всех сторон. Врагов было около двадцати. Все взялись за шпаги.
Количество всадников все увеличивалось. Не было ни домика, ни хижины, чтобы укрыться. Все были готовы к бою, когда вдруг из зарослей выехал всадник со шпагой в руке. Каркефу удивленно вскрикнул.
Всадник улыбнулся, как будто приветствуя друзей:
— Я вижу, сеньоры, что вы сразу узнали капитана Якобуса!
— О! Бандит! — вскрикнул Рено.
— Теперь посчитаемся, месье маркиз! — воскликнул негодяй.
Но в тот момент, когда капитан Якобус уже поднял пистолет, чтобы дать сигнал к атаке (а нападавших было человек тридцать), дорога внезапно заполнилась всадниками. Они быстро окружили нападавших.
— Капитан Якобус! Опустите оружие! — приказал один из них. — Я граф де Паппенхейм!