Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
Шрифт:
Адриен и Диана тут же приняли решение одеть простой и скромный наряд, но, проснувшись, они не обнаружили в комнате своих одежд из мешковины и льна, и им ничего не оставалось делать, как выбирать из шелка, кружев и велюра.
Увидев девушек в нарядных туалетах, мадам д`Игомер захлопала в ладоши.
— Ах, кокетки, нам нельзя терять времени!
Озабоченная приготовлениями, мадам д`Игомер сообщила, что приезд Жана де Верта предстоит отметить веселым праздником.
— Вы там будете королевой, — сообщила она м-ль де Сувини.
И, повернувшись к м-ль де Парделан, прибавила с веселой улыбкой:
— Не ревнуйте, дорогая Диана, ваша очередь придет позже.
23. Все, что хочет женщина
Доверительные отношения установились между замком, где правил Матеус и лесом, где расположились драгуны. Магнус воспользовался этим, чтобы навестить Драшенфельд, где каждый закоулок уже был ему знаком. Он менял облик подобно хамелеону, появляясь то тут, то там то в обличье карбонария, то в обличье разносчика. Однажды он уступил желанию Армана-Луи и вместе с ним проник в замок, обернувшись в плащ.
По прошествию часа, он увидел открывшуюся в глубине галереи дверь и кортеж, направляющийся к часовне.
В этот день шел дождь, и мадам д`Игомер изъявила желание помолиться.
Молодые женщины шли за мадам д`Игомер, важной и чопорной; длинные волны золотистых кружев спускались вниз и подчеркивали богатство их одежд. Но какими же бледными были их лица! Девушки были похожи на статуи, высеченные из мрамора. Непередаваемое чувство охватило Армана-Луи, узнавшего Адриен и идущую рядом с ней Диану. Крик был готов сорваться с его губ. Магнус, опустившись на колени рядом с ним, сжал его руку и прошептал:
— Прошу вас, ни слова, в противном случае мы все погибнем.
Г-н де ла Герш с трудом подчинился, дрожа, как дерево на ветру.
— Протяните руку, разве вы не странник, просящий милостыню?
Кортеж прошел так близко, что край платья Адриен коснулся одежды странника. Не в силах удержаться, Арман-Луи прижался к нему своими губами.
Мадам де Сувини замедлила шаги и, протягивая милостыню страннику, произнесла:
— Помолитесь за меня.
Ее голос был таким грустным, что глаза г-на де ла Герша наполнились слезами.
— Наклоните голову, идет сеньор Матеус, — прошептал его невозмутимый страж.
Колени Армана-Луи остались прикованными к земле, но когда он поднялся, ярость и гнев охватили его.
— Или я здесь погибну, или я спасу ее!
На четвертое утро после приезда драгун в лесу снова заиграли трубы. Это был эскадрон хорватов, пересекших всю Австрию, чтобы вступить в бой. Изнуренный длинным переходом, он решил сделать остановку.
Несколько гугенотов решили нанести ему визит. Коллонж вернулся к вечеру, довольный прогулкой.
— Радуйтесь, сеньоры, — поведал он, — мы многое обсудили. Обстоятельства складываются удачно и мы сможем провести несколько поединков. Будем считать, что эти зерна можно сеять.
— А мы будем собирать урожай, — согласился Эгрофой.
Поединки должны были состояться на восходе солнца, на поляне, расположенной на одинаковом расстоянии от двух лагерей.
Два солдата из лагеря хорватов были убиты, троих тяжело ранило. У г-на Вольраса была поцарапана рука. С такими темпами получалось, что хорошо подготовленный эскадрон хорватов мог продержаться дней пятнадцать.
— После этого мы тоже будем иметь бледный вид, — заметил Сан-Паер.
Драгуны уже не находили пребывание в лесу столь тоскливым.
Тем временем, Магнус заметил молодую и красивую цыганку, которая свободно проходила в замок. Цыганка эта жила в таборе, шатры которого виднелись недалеко от Драшенфельда, у подножия холма. На вид ей было лет шестнадцать или семнадцать. Девушку часто можно было встретить с бубном около потайной двери замка; редкий офицер не пропускал её.
Магнус разговорился с двумя или тремя женщинами и несколькими слугами и узнал, что цыганка часто видится с кузинами и, похоже, она с ними в дружбе. Цыганка хорошо танцевала и предсказывала судьбу. А ещё она очень нравилась лейтенанту Патрицио Бемпо.
Услышав это, Магнус навострил уши.
— Быть может, это дорога в замок? — подумал он про себя, — если есть цыганка — будет Патрицио Бемпо, а будет Патрицио Бемпо — будет и Драшенфельд.
В свою очередь, он долго бродил вокруг маленькой дикарки, смеющейся и показывающей свои тридцать два белых зуба каждый раз, когда Патрицио заговаривал с ней.
Больше всего нравилось Магнусу то, что когда цыганка смотрела на него глазами, черными, как уголь, в её взгляде было что-то особенное, и это его трогало. Еще ему казалось, что он уже где-то видел это смуглое лицо. Но как ни пытался вспомнить, не мог.
— Я столько видел лиц, молодых и старых, веселых и грустных, красивых и уродливых! Их было так много! — вздыхал он про себя.
Однажды вечером, на опушке леса, не боясь гнева Патрицио Бемпо, Магнус решился подойти к девушке. Цыганка остановилась в недоумении.
— Не могли бы вы, дитя мое, оказать услугу дворянину, который был бы счастлив преподнести вам за неё в подарок колье, стоимостью сто золотых дукатов, и кольцо, которое так красиво будет блестеть на вашем пальчике?
Цыганка даже не бросила взгляд на кольцо, предложенное Магнусом.
— А не могли бы вы меня проводить к этому дворянину? — спросила она, — когда я его увижу, быть может смогу ему чем-нибудь помочь.
Магнус заколебался.
— Испанский лагерь недалеко отсюда, пойдемте, я вас провожу, — наконец, улыбаясь, произнес он.
Но цыганка не шла за своим провожатым, наоборот, она шла впереди.
Магнус следовал рядом с ней, наблюдая краем глаза за девушкой. Постепенно в его сознании возникал образ, похожий на тот, который он видел перед собой. Цыганка ускорила шаг. Она прыгала, как молодая козочка.