Шрифт:
1
— Хилари, дорогая! Вы меня слышите? Попытайтесь открыть глаза, будьте хорошей девочкой!
Мягкий, почти материнский голос звучал где-то поблизости, но казался отдаленным и нереальным из-за того, что приглушался одеялом, тяжелым, словно свинец: оно вдавливало Хилари в кровать и мешало открыть глаза.
— Она приходит в сознание, но это долгий процесс, вы меня понимаете? Не исключено, что ей не удастся сразу вспомнить, что с ней произошло и даже, возможно, свое имя. Такова защитная реакция мозга
Как это я не смогу вспомнить собственное имя?! — вознегодовала Хилари и попыталась немедленно это опровергнуть, но не сумела, внезапно ощутив во всем теле тяжесть и жуткую усталость.
— Вам удалось найти ее родственников? Или знакомых? Должен же хоть кто-то ее знать!
Густой баритон принадлежал, несомненно, мужчине, говорившему с легким акцентом. Хилари впервые слышала этот голос: такие не забываются.
— Полиция занимается этим вопросом, мистер Трент. Вы знаете, что в ее сумочке не оказалось документов. Нет даже полной уверенности в том, что ее зовут Хилари. Имя было выгравировано на браслете. Эта женщина — настоящая загадка. Но лондонская полиция во всем разберется, уверяю вас.
Сказавшая эти слова женщина обладала завидным спокойствием.
— Я в этом далеко не уверен, — с явным сарказмом ответил тот, кого звали мистером Трентом. — Мне кажется, вы переоцениваете возможности полиции.
Его насмешливая реплика почему-то покоробила Хилари, она ощутила неприязнь к говорившему. Какое вообще этому человеку до меня дело? Поразительная наглость!
Хилари снова потеряла сознание.
Когда она вновь выбралась из густого тумана забытья, то еще некоторое время не открывала глаз. Постепенно к ней пришло ощущение страшной боли во всем организме — такой, что страшно было даже вздохнуть.
Медленно и осторожно Хилари открыла глаза. Яркий свет проник в щелочку между веками, и сотни крохотных стрел пронзили ее воспаленный мозг. Я в больнице?
Должно быть, подсознательно Хилари была к этому готова: увидев медицинскую сестру, сидящую на стуле возле ее кровати, она не удивилась. Впрочем, вполне спокойно восприняла она и капельницу над своей головой. Хилари пошевелилась и застонала от боли.
Медсестра встрепенулась.
— Наконец-то моя славная девочка проснулась! Как мы себя чувствуем, Хилари? Нас ведь зовут Хилари, не так ли? — Вопрос был задан все тем же материнским тоном.
— Да… — Хилари с трудом шевелила пересохшими губами и языком. — Дайте… глоток воды… пожалуйста…
— Сейчас, моя дорогая. Но только одну капельку для начала, договорились?
Медсестра помогла больной сесть на кровати, подоткнула ей под спину подушки и протянула стаканчик холодной воды, которая показалась Хилари божественным нектаром, Ничего вкуснее ей никогда не доводилось пить. Впрочем, как и страдать от жажды.
— Мы помним, что с нами случилось на улице? Маленькое происшествие, не так ли? — Медсестра сюсюкала с больной, как с пятилетней девочкой.
— Да, — прошептала Хилари, — я сама во всем виновата.
Она поморщилась: болели все косточки и мышцы, а голова раскалывалась пополам, словно целая армия крохотных человечков колотила по ней, как по барабану.
Медсестра заботливо подоткнула одеяло и бодро произнесла:
— Вам очень повезло, моя дорогая! Все могло обернуться значительно хуже. Вы отделались ссадинами на руках и ногах, двумя треснутыми ребрами, легким сотрясением мозга и, естественно, кровоподтеками и порезами.
Как ни странно, Хилари от этих слов не полегчало.
— Я давно здесь? — спросила она едва слышно, подумав, что не мешало бы уточнить где именно.
— Вас доставили к нам вчера утром. Вы здесь целые сутки. — Медсестра с улыбкой взглянула на больную. — Мы пытаемся разыскать ваших родных, Хилари!
— Они живут за границей. Я совсем недавно приехала в Лондон и никого здесь не знаю. Вчера утром я шла устраиваться на работу.
— Бедняжка! — Медсестра покачала головой. — Мне думается, что ваши хлопоты вам придется отложить недельки на две — на три. Но пусть вас это не волнует! Главное — поскорее выздоравливайте. Все расходы на ваше лечение взял на себя мистер Трент.
— Расходы? — Хилари наморщила лоб.
— Это частная клиника, милочка.
Разумеется, сообразила наконец Хилари, мне следовало бы и самой об этом догадаться! Она смущенно оглядела просторную палату: занавески на окнах в тон пододеяльнику и простыням, удобные кресла и телевизор в углу, напротив — кофейный столик и дверь в ванную комнату.
— А мистер Трент — это… — поинтересовалась Хилари.
— Бедолага, которого вы напугали на всю оставшуюся жизнь, когда бросились прямо под его машину, — ответил низкий мужской голос из-за спины медсестры.
Медсестра резко обернулась, а Хилари оцепенела: ни одна даже не слышала, как в палату вошел мужчина.
— Такой поступок мог бы мне показаться забавным, — незнакомец сверкнул черными глазами, пронзая Хилари взглядом, — если бы не…
— Мне искренне жаль, что все так получилось! — перебила она его.
У Хилари вдруг закружилась голова — то ли от слабости, то ли под воздействием гипнотизирующего взгляда стоящего в дверях мужчины.
Он был слишком хорош собой.
Высокого роста, с волосами, черными как вороново крыло, и резко очерченным лицом, незнакомец излучал колоссальную энергию и силу. Высокие скулы, запавшие щеки, темные брови, прямой нос и волевой подбородок свидетельствовали о властной натуре этого человека. Хилари стало не по себе.
Он приблизился, продолжая сверлить ее взглядом, и больная, пожалуй, спряталась бы от него под одеялом, если бы его твердые губы не растянулись в снисходительной улыбке.
— Генри Трент!
Он протянул огромную ладонь, Хилари прикоснулась ладошкой к его сильным теплым пальцам и почувствовала, как ее пронзило током до самых ног.