Добро пожаловать в Детройт
Шрифт:
— Черт побери, какие же вы охуенные ребята! — орёт он, заканчивая песню и указывая правой рукой на толпу.
— И вы охуенные! — кричит ему кто-то оттуда.
— А вы – самые охуенные! — Дробина выдает под его слова короткое, но зубодробительное соло из синкопированного ритма между райдом и хай-хэтом, заканчивая раскатистым говором тома и мощной точкой баса. — Время сделать небольшой перерыв! Я вижу, как вон там, с правой стороны от парковки уже стоит роскошная дамочка со своим фуд-траком, призывно показывая свои пышные булочки и сочную котлету! — Толпа перед небоскребом ржет и свистит его похабной, незамысловатой
Мощный аккорд с двух гитар поддерживает вставшего и махнувшего вопящей толпе ударника-басиста, с которого градом льется пот. Файдз видит его безумное выражение лица и шальные, совершенно счастливые глаза.
— Сивуха, самые ловкие пальцы во всем Детройте. Дамы, учтите, он до сих пор не женат! — людское море колыхается, свистит, хлопает в ладони и трясет кулаками над головой. — И я, Файдз Август Шрёддер, любитель черепахового супа и бессменный вокалист группы «Они»! А теперь хватит пиздеть, пора жрать и слушать крутую музыку. Мужики, они ваши!
Файдз отрубает микрофон, забирая с собой стойку, уходит со сцены. Сердце колотится так, словно еще чуть-чуть, и его просто разорвет на части. За его спиной на сцену выходит вперед Сивуха, звучат гитарные риффы... Кто-то из полицейских хлопает его по плечу и всовывает в руки бутылку с водой. Лучше б с пивом, но дают – бери, привередничать сейчас нет времени.
Внутри небоскреба его уже ждут.
Еще бутылка воды и полотенце, на которое он щедро выливает треть, обтирая лицо и шею. Остальное выпивает. Натягивает поверх мокрой насквозь футболки с изображением их первого альбома бронежилет, расставленный как раз почти под его пузо. От шлема отмахивается.
— Это пузо большое, а голова маленькая. Да и вообще, в нем не видно ни хуя...
Ему на ремень крепят рацию. В ухо суют наушник, чья полукруглая, обхватывающая часть его головы через затылочную кость дужка примагничивается к расположенному там же дугой нейролинку.«SWAT» не заигрывает с везением, предпочитая легко взламываемым модулям для коммуникаторов, закрытую радиочастоту. Такие же наушники у медика и пауков.
Рука музыканта любовно оглаживает переданный ему хороший, мощный дробовик из полицейского арсенала. Да, не тот красавец из «Экзидиса», но видно, что ради сегодняшнего заключительного концерта Джеймс выпотрошил весь имеющийся в участке арсенал.
— Ларочка. А ты знаешь, что хороший шлепок по жопе перед боем приносит удачу? — поворачивается он к надевшей шлем наемнице, что сейчас опустила его гибкую пластинчатую манжету на горло и застегивала, сцепляя с броней.
Женщина задерживает на нем взгляд, и он слышит её голос в наушнике.
— Ну поворачивайся, сладкий.
Файдз ржёт, и показывает Ларе большие пальцы рук. Шлем скрывает нижнюю часть её лица, но музыкант уверен, что прежде чем вернуться к своему занятию с манжетой, наемница ему улыбнулась.
«Не она стерва, а жизнь такая. Ниче, притремся.»
— Все готовы? — Юрис еще раз оглядывает их небольшую группу, потом машет рукой стоящей на другом конце холла группе спецназа, и касается пальцами шлема, отчего его стекло становится непрозрачным, матово-черным.
— Рок два, это Рок-один-лично3. Как слышно? Прием.
— Это Рок-два-лично. Пять из пяти. Прием.
— Рок-один-лично, вас понял. Отбой.
Юрис касается пальцами в перчатке подбородка шлема.
— Группа, внимание. На выданных вам наушниках есть только одна кнопка. Пока она не нажата, вы можете слышать все участников канала, но вас слышно только внутри группы. В случае возникновения необходимости выйти в общий канал, нажимаете на кнопку один раз. Называете групповой позывной Рок-один. Вы не военные, от вас точности дальше не ждут, но если так случится, выражайтесь четко и коротко, не засоряйте эфир. Повторное нажатие снова переведет вас в групповой режим.
«Вы не военные... А, ну да. Лара явно имеет опыт взаимодействия со всем этим, вон как ловко со шлемом справилась.»
Во время их краткого инструктажа группа «SWAT» уже технично всосалась за дверь, возле которой стояла. Спустя минуту или две Юрис взмахивает рукой и Файдз, помня, что идет первым, ногой открывает двустворчатую дверь и идет по лестнице вверх. Где-то на середине первого этажа сверху начинают раздаваться звуки стрельбы
— Не торопись, пусть стянутся на них, — тормозит его голос Юриса в наушнике.
— Понял, — он доходит до дверей на второй этаж, прислоняется спиной к стене и ждет команды.
— Один, два-лично4. Внимание. Перед вашими дверьми в области до десяти метров, от шести до пятнадцати вероятных противников. Находятся за укрытиями: центральные магазины, торговый киоск. Ближайшие за бетонной лавкой, сразу перед входом. Через двадцать метров вторая группа, численность та же, используют укрытия. Находимся под плотным огнем, отвлекаем внимание. Прием.
— Два, один-лично, вас понял. Действуем с фланга. Отбой.
— Вы трое остаетесь между этажами на лестнице. Следите за верхом. В любого, кто пойдет сверху к Ларе, стреляйте на поражение. Файдз, начали.
Файдз пинком открывает дверь. Стреляет в первую попавшуюся на глаза спину, второго бьет прикладом по незащищенной голове. Третий падает в сторону, получив подарок из штурмовой винтовки. Файдз оборачивается ко второму, но видит, что его добивает Юрис.
— Живых за спиной не оставляй, — они приседают за бетонным блоком, по которому сразу начинают вести обстрел. — Я за киоск. Файдз – в магазин. Лара, прикрывай. На счет два.
— Раз, — улыбаясь, говорит рокер, передергивая затвор.
— Два, — отвечает ему Юрис и они бросаются в разные стороны из-за баррикады.
«Святой ты человек, знал, куда меня отправить! Стоп, это ж щас всё нельзя....» — оказавшийся рядом с алкогольным павильоном музыкант сначала обрадовался, а потом почти сразу расстроился. Грустить ему никто долго не дал. Засевшие за устроенным в колонне магазином гавнюки в каких-то городских шмотках пытаются поджать его огнем, но осторожничают из-за развернувшегося вовсю с другой стороны этажа спецназа, и Файдз успешно припрятывается за высокой стеной алкомаркета, с грустью смотря, как бьются от выстрелов витрины над его головой, истекая соблазнительными запахами уничтоженного бухла.