Добро пожаловать в Детройт

О`Свейт Тэсса

Её сил хватило только на то, чтобы забраться под одеяло, а дальше Лара заснула самым крепким за последние два месяца сном, забыв, что на вопрос про Ламберто ей никто ничего не ответил.

[1] Бокал типа «олд фешн» — классический массивный бокал с широкой чашей, невысоким бортиком и утолщенным дном, предназначенный для подачи зернового виски или крепких коктейлей.

[2] Чуть больше 133 кг.

14. Традиции и японцы

Пронзительный писк, отсчитывающий чьи-то последние секунды, выдернул

ее из сна. В ладонь привычно скользнул спрятанный под подушкой пистолет, и она, нацелившись на источник, в последний миг едва успела остановить палец, судорожно вздохнув.

— Надо было поставить другое условие, — детектив недовольно нахмурился, проведя взглядом по смотрящему на него золотому дулу до лица наемницы, и та поспешно опустила оружие, радуясь, что у её пистолета, под левую руку, предохранитель был с другой стороны. Даже нажми она на триггер, это золотое недоразумение не выстрелило бы. — Доброе утро. Не шуми, остальные спят, — тихий голос вывел Лару из ступора, и она, кивнув, села на кровать, убирая оружие обратно под подушку и оглядываясь.

Юрис ушел в ванную, на столешнице кухни тихо фырчала кофеварка. С дивана едва слышно похрапывал Файдз. Никто, кроме нее, не отреагировал на...

«Будильник? — Лара потерла лицо ладонями, сдавленно зевая, и, глянув на экран своего коммуникатора, покачала головой. — Шесть тридцать утра. Уснула я где-то в два часа ночи, остальные где-то так же... Нет уж. Ничто не мешает мне поспать еще пару часов. Тем более что эта кровать моя на ближайшие полмесяца, хех.»

Наемница вернулась под одеяло, поелозила, возвращаясь на нагретое место, и в следующий раз проснулась только от того, что чья-то пятка врезала ей под коленку.

— Ой! — открыв глаза, Лара увидела прямо над собой виноватую мордашку Раттаны. — Прости, я хотела в туалет и не заметила твою ногу.

— Ползи уже, — благосклонно разрешила снайперша, и кочевницу сдуло с кровати.

«Надо у стенки место занимать в следующий раз.»

Завернувшись в одеяло, Лара зевнула, и ей в ответ басом зевнули с дивана.

— Доб’рое утр’о, — Файдз, приняв сидячее положение, еще раз зевнул, а потом — принюхался. — Мне кажется, или пахнет кофе?

— Кажется. С опозданием в, — на глаза Ларе попались настенные голо-часы. — Четыре часа. Детектив варил перед тем, как уйти.

— А...

— Не сварю, даже не думай. Я понятия не имею, что тут у него где, — открестилась от сомнительной чести кофевара наемница.

— Это теперь не у него, а у вас тр’оих. Да ладно, ладно, понял. Злая ты женщина. Кр’асивая, но злая. Это все потому, что...

— Файдз?.. — угрожающе произнесла Лара, но толстяк и не подумал останавливаться, лишь глянув на нее хитро.

— ... Что тебя никто конфетами давно не угощал.

— ...

— Ну не угощал же?

Лара махнула рукой и молча завалилась обратно на кровать. Спорить с языкастым рокером ей не хотелось. Вернувшаяся из ванны Раттана была отправлена Файдзом на поиски кофе. Кочевница без всякого стеснения пошарилась по кухонным шкафам и быстро обнаружила искомую пачку. Даже две.

— Тут есть вот такое, какое-то странное. И его мало. А есть вот такое, — девушка потрясла пачкой растворимого кофе, — нормальное.

— Темнота-а-а. Ничего-то ты не понимаешь. Пер’вое, оно ж самое вкусное! Давай сюды.

Лара, снова сев на кровати, с отстраненным интересом наблюдала, как рокер и кочевница варят в кофеварке кофе из настоящих молотых зерен, и думала, что возможно за эти пятнадцать дней детектив сотню раз пожалеет о том, что пустил их в свой дом, но... От своей порции отказываться не стала. Натуральный кофе был действительно куда вкуснее, если так можно сказать об этом напитке, чем растворимая бурда. Лара, аккуратно отодвинув одеяло, встала с кровати, чтобы ненароком не пролить кофе на постель, и устроилась в кресле. Рокер, посербывая из кружки, бродил по квартире, словно заново ее рассматривая, и, наконец, остановился возле рабочего стола, на котором, рассортированные двумя аккуратными стопками лежали документы — бумажные вперемешку с пластиковыми.

Файдз сдвинул первые несколько листов из одной стопки, взял какой-то пластик и принялся читать.

— Отчет номер... Э, пофиг. Инфор’мация по делу номер семнадцать-ноль... Пр’опускаем... Довожу до вашего сведения, что согласно р’анее отправленным мною отчетам номер... А также баллистическому отчету номер... И дактилоскопическому отчету номер... Да тут цифр больше, чем букв. Номер, номер, — не выдержал рокер, недовольно бросая пластиковый лист на стол.

— Тебе не кажется, что он заметит изменения? — Лара отпивает кофе, морщится, и выжидающе смотрит на рокера.

— Я ничего не трогаю, просто рядом стою, — тут же отреагировала Раттана, невинно хлопая ресницами и демонстративно закладывая руки за спину.

«Нет, все-таки бесит».

— Да ладно, я потом все сложу, как было, — отмахивается от слов наемницы рокер, но уже с куда большей осторожностью начинает перекладывать документы. — Хм. Ого. Ну ни хер’а себе сер’иал. Его жену убил её собственный брат, что ли?

Лара нахмурилась. Раттана, помедлив, сделала аккуратный шажок в сторону от стола, но Файдз, поставив на столешницу свою кружку, взял в руки два бумажных документа.

— М-да. Она еще и болела. Пер-сте-не-видно-клеточный р’ак желудка, с метастазами в брюшине, яичниках... Звучит кр’айне дер’ьмово, а я в медицине не понимаю вообще ничего.

— Болела, но ее убили? — переспросила тихо Раттана, покачиваясь с носка на пятку. Лара не могла интерпретировать взгляд, с которым девушка смотрела на бумажные листы и Файдза, но вмешиваться в происходящее не собиралась. То, что детектив забыл убрать личные документы с видного места, при наличии двух очень любопытных гостей, в большей степени было его проблемой. А она, Лара, это все не трогала и не собиралась.

— Угу. Вот тут написано, что в две тысячи семьдесят втор’ом она умерла от пер’едозировки Эпи... Да к чер’ту, я это не выговор’ю. Короче, от пер’едоза пр’епар’атом, которым ее лечили. И девичья фамилия ее, не повер’ите, Смитсон. А вот тут, — Файдз покачал другим листком. — часть допр’оса некого Генр’и Смитсона, в котором тот отр’ицает, весьма неубедительно, я бы сказал, свою пр’ичастность к смерти Элен Ливану, в девичестве Смитсон. И вчер’а детектив говор’ил, что этот Генри Смитсон задолжал ему одну жизнь.