Добро пожаловать в прайд, Тео!
Шрифт:
– Рю, привет. Как жизнь? Я смотрел, да. Потрясающий матч. Вы красавцы с Шу! Нет, мы подстроимся, не переживай. Спасибо, бро. Ага, пока.
***
– Да быть такого не может! – Лев Аркадьевич Кузьменко методично разливал темное пиво по высоким бокалам. Полюбовался крепкой кремовой пеной. – Не выдумывай, Ло. Быть такого не может, что Фёдор откажется от пива. Так ведь, Фёдор?
– Да, я собственно…
– Фёдор не будет пить пиво, - Лола забирает поставленный
– Нет, вы посмотрите на нее! – Лев уставился на дочь с нарочитым изумлением. – Еще не жена, а уже командует!
– Да я правда не… - снова попытался вставить слово в диалог экспрессивных Кузьменко и Ингер Фёдор.
– Ему нельзя пиво!
– Это почему нельзя?
– Ты сам это сообразишь, если подумаешь хотя бы минуту, - прекращает спор Дина. Ставит перед мужем два винных бокала. – Мы с Фёдором будем пить вино, а вы с Лолой – если так хотите – пиво. У тебя мясо не горит?
– Не горит, - буркнул Лев, оборачиваясь к мангалу. А потом принялся наливать вино, ворча при этом: - Куда катится этот мир? Грубый век, грубые нравы, романтизьма нет…
Два винных и два пивных бокала сомкнулись над щедрым столом.
– Ну что, добро пожаловать в прайд, Тео…
***
– Тот, кто пригласил эту женщину заниматься костюмами – гений!
– Это же вы, Энрико!
– Ах, да, точно!
– режиссер поцеловал сначала свои пальцы, а затем запечатлел пылкий поцелуй на руке Лолы.
– Что за женщина, что за женщина! Фёдор, вы не ревнивы?
– Нет.
– Он врет! – раздался выкрик из оркестра.
Фёдор подошел к краю оркестровой ямы.
– Я ведь могу царский посох к вам уронить. Нечаянно.
– Нет, но вы послушайте, - режиссер вцепился в руку Фёдора мертвой хваткой. – Вот скажите, почему хор, - Кавальери махнул рукой в сторону стоящих большой группой хористов, - почему хор всегда знает, в какой одежде ему выходить?
– А хор не должен знать?
– Ах, какой непонятливый! Пятьсот! Восемьдесят! Костюмов! А у нее, - Лолу удостоили еще одного поцелуя руки, - у нее все четко и точно - как в аптеке. Божественная, божественная женщина! И вообще, - Энрико раскинул руки. – Все прекрасно. Какие артисты! Какие солисты! Прямо как в Большом театре!
Дружно и слаженно - как и положено - расхохотался хор, ему вторили из оркестровой ямы.
– Энрико, это и есть Большой театр.
– Да? Тогда почему лавка для бояр стоит не на своем месте?!
В каждом режиссер есть тиран. Главное, чтобы и человек тоже был.
***
– Я в этом кафтане похож на Нео.
–
– Хочу гульфик.
– Обойдешься. Я не хвастаю тем, чем владею.
– А что – есть-таки чем хвастаться? – его крупные красивые губы дрогнули.
– Как же меня бесят твои улыбки!
– Почему?
– Потому что ты улыбаешься как наглый самодовольный кот!
– Я могу попробовать не улыбаться.
– Улыбайся. Я умру без твоих улыбок. Нет-нет, не лезь обниматься!
– Почему?!
– Потому что костюм весь на булавках! Стой смирно.
– О, женщины!
– Женщина. Привыкай к этой мысли. Одна женщина.
– Единственная.
***
Мир оперного театра принял Лолу так, будто давно ее ждал. И это было такое удивительное чувство… возвращения домой. В место, где ты никогда не был, но внутренне горячо и крепко верил, что это место где-то есть. Здесь Лола заново нашла, вернула себе ту детскую веру в сказку. В чудо.
***
– У меня никогда… никогда это не получится! Я не понимаю, как это делают! У меня ничего не получается!
Лола раздосадовано хлопнула по крышке рояля.
– Прекрати лупить инструмент, он ни в чем не виноват, - невозмутимо ответила Джульетта. – Так и быть, сделаем паузу, иди, съешь пирожное.
– Если я буду есть пирожное каждый раз, когда у меня у меня ничего не получается – я не влезу в свое свадебное платье.
– Тогда пой и не ной! – Джульетта была неумолима. – Это была твоя идея – спеть своему жениху любовную песню.
– Я лишь заикнулась, исключительно в виде гипотезы – и вы вцепились в меня мертвой хваткой!
– Лола все же прошла к столу и, обреченно вздохнув, взяла пирожное.
– Но, согласись, это же очень красивая идея, - Джульетта последовала ее примеру. Но, в отличие от Лолы, она ела пирожное с наслаждением, а не с остервенением, будто кусала врага. – Ты споешь ему любовную песню. Он придумает тебе свадебное платье.
– Надеюсь, Фёдор справляется со своей частью работы лучше, чем я, - пробормотала Лола, вытирая пальцы салфеткой.
– Можешь в этом не сомневаться. Ты доела? Тогда марш к роялю. И помни, что я тебе говорила – как должны петься звук «А» и звук «И», чтобы они проходили, не останавливались, не застревали в горле, не затыкались.
***
– Почему нельзя?!
– Потому! – Гвидо вскочил и заметался по мастерской.
– Это нарушит все пропорции платья! И к тому же, Лоле такое совершенно не идет.