Добро пожаловать в прайд, Тео!
Шрифт:
Между мною и тобою гул небытия
Звездные моря, тайные моря
Как тебе сейчас живется, вешняя моя
Нежная моя
Странная моя
К концу песни Лола ничего не видела перед собой из-за слез. Они текли сами собой, не переставая. И никаких мыслей в голове, ничего вообще, просто мощный поток любви, который лился на нее, именно на нее, только для нее, со сцены.
Тишина. Взрыв аплодисментов.
Выходи одна! Выходи одна! Выходи одна!
Лола спешно полезла за носовым платком, вытерла, как сумела, слезы. И, наконец, смогла снова разглядеть сцену. А там… там… там стоял ее любимый. Преклонив колено. С протянутой рукой.
Чувство, что сейчас самое время упасть в первый в жизни обморок. Но не дали. На нее направили свет софита. Чей-то голос слева кричит: «Лола, выходи!». Это, кажется, Гвидо.
Скандирование сменяется на «Лола, выходи! Лола, выходи! Лола, выходи!». А когда она, почти ничего не видящая снова от слез, на едва держащих ее ногах, поддерживаемая сзади Гвидо поднимается на сцену – крики из зала снова меняются. Теперь публика скандирует «Скажи да! Скажи да! Скажи да!».
Лола успевает сделать несколько шагов – и буквально падает в руки успевшего вскочить Фёдора. Сейчас ею владеет только одно жгучее желание.
– Я тебя придушу!
– Все в лучших традициях синьоры Ингер-Кузьменко, главы модного дома «Лолику», разве нет?
Ей хочется спрятаться. Не поднимать голову. Так и дышать ему в грудь, будучи хотя бы отчасти прикрытой его руками. А там, за спиной, огромный темный зал и …
– Я не синьора Ингер-Кузьменко, я синьора Дягилева!
Он мягко смеется. Его теплые ладони находят ее, внезапно холодные. Лола поднимает руку к глазам. На безымянном пальце теперь красуется кольцо с вульгарно огромным бриллиантом. За спиной ревет зал.
Скажи да! Скажи да! Скажи да!
– Я же уже сказала… - тихо шепчет Лола.
– Так это же было про пирожок, - пожимая плечами, отвечает ей невозможный и бессовестный зеленоглазый тип, который еще пятнадцать минут назад щеголял по сцене с хвостом.
Девушка оборачивается лицом к залу. В свете софитов ослепительно сверкнул бриллиант. Звонкое «Да!» долетело до каждого уголка зала. И, отразившись от стен, тихим мягким котенком свернулось в сердце стоящего за спиной Лолы мужчины.
***
За окнами такси мелькал вечерний Милан. Лола была тиха. Молчал и Фёдор, только прижимал ее к себе крепче. А потом прошептал ей в висок.
– Мне кажется, я сойду с ума, когда придет время нам расставаться.
– А зачем нам расставаться?
Он вздохнул.
– Через неделю мне надо в Москву. Меня позвали петь Бориса Годунова. Я очень ждал и надеялся на это приглашение.
– Фёдор еще раз вздохнул. – А теперь… А тебе же надо работать над новой коллекцией.
– А ты не знаешь, кто будет делать костюмы для спектакля в Москве?
– Нет.
– А я знаю.
– И кто же?
Лола молча уткнулась носом ему в шею.
– Лола… - Фёдор недоверчиво попытался заглянуть ей в лицо. – Уж не хочешь ли ты сказать…
Она подняла к нему лицо и виновато взглянула в глаза.
– Прости, что не сказала. Это не потому, что я хотела тебя обмануть. Я просто не знала, как мне еще тебя увидеть. И предложила свои услуги. Меня взяли.
– А новая коллекция?!
– Я сделала основные эскизы. Дальше дело до ума доведет Гвидо.
Он задохнулся ответом – и молча прижал ее к себе еще крепче.
– Ты не сердишься?
– Я счастлив.
Их идиллию разрушил телефонный звонок. Лола вытащила телефон из сумочки, посмотрела на экран – и вздохнула.
– Вот и пришел час расплаты за твою любовь к красивым жестам, - Фёдор не успел ничего сказать, как она произнесла уже в трубку: - Привет, папа. Нет, в этот раз все по-настоящему. А почему ты на меня кричишь? Нет, я тебя не обманывала, просто… Да просто поменялось все! Папа, послушай…
«Дай мне», - раздалось тихое на ухо. А потом у Лолы из рук мягко забрали телефон.
***
Фёдор знал, как зовут человека на том конце телефонной трубки. Он многое уже о Лоле знал. Поэтому сказал уверенно:
– Здравствуйте, Лев Аркадьевич. Да, это Фёдор Дягилев. Я понимаю. И это я тоже понимаю. А давайте мы поступим так. Через неделю мы с Лолой прилетим к вам в Москву. Ничего, что-нибудь придумаю. Есть вещи важнее спектаклей и гастролей. Да, хорошо. Спасибо. Взаимно.
Он вернул Лоле телефон. Они еще какое-то время помолчали. Машина подъехала к гостинице.
– Наверное, не стоит говорить папе, что мы едем в Москву работать.
– Ну почему же… - Фёдор первым выбрался из автомобиля и подал Лоле руку. – Мы ему это обязательно скажем. Но не сегодня.
***
Это было только начало череды звонков. Они поднимались в номер под непрерывный разговор Лолы с родственниками.
– Нет, Крис, это не как всегда. Все серьёзно. Нет! Нет, он будет теперь на руках носить только меня. Даже если ты еще похудеешь - не мечтай! У тебя есть двое братьев, пусть они тебя на руках носят. О, нет! Не давай им трубку. Привет, Шу. А, Рю, это ты. Я пока не знаю. Правда, не знаю. Что? Что?! Я должна дату своей свадьбы согласовывать с графиком хоккейного чемпионата?! Слушай, а ты не… Федя, прекрати у меня отбирать телефон!