Добро пожаловать в прайд, Тео!
Шрифт:
– Да? – так же рассеянно ответила Лола.
– Тебе совсем это не интересно?
– Гвидо вперил в нее внимательный взгляд.
– Нет, почему же… - начала Лола и беспомощно замолкла. Это, конечно, важно. Очень важно. Но все ее мысли упорно утекают к Фёдору.
– Ло, я понимаю… - пальцы Гвидо коснулись ее руки. – Я понимаю, коллекцию не вернуть. Даже если виновных в пожаре завтра посадят в тюрьму. Но мы что-нибудь обязательно придумаем, ты только не отчаивайся, я прошу тебя.
Коротко сжав пальцы Гвидо,
– Посмотри, пожалуйста.
Пару минут было заполнено лишь шелестом листов. А потом Гвидо поднял на нее совершенно потрясенный взгляд.
– Лола, это великолепно!
– Ты, правда, так считаешь?
– Это… это… это… - Гвидо торопливо перебирал листы, перебегая взглядом с одного на другой, следующий. – Я глазам своим не верю! Как это возможно? Как они уцелели, Лола, как не сгорели? И почему ты мне не показала их раньше?!
– Потому что я сделала эти эскизы прошлой ночью.
Ди Мауро смотрел на нее, сосредоточенно морща лоб. Лола вдруг заметила, как за одну ночь разом Гвидо… Нет, она не хотела произносить никаких негативных слов, даже мысленно. Но как резко вдруг запали у него носогубные складки. И темные тени залегли под глазами. Но Гвидо рядом, и говорит ей слова поддержки. Потому что это настоящий друг и надежное плечо.
– Знаешь, я думал, что прошлой ночью ты была занята отнюдь не эскизами, - фыркнуло, наконец, надёжное плечо.
– Ты сплетник, Гвидо Ди Мауро!
– Да мне после премьеры Энрико все уши прожужжал о том, что он давно знает, что у вас роман. Почему Кавальери знает, а я нет, Лола?
– Потому что синьор режиссер тоже сплетник! – Лола не знала, то ли возмущаться, то ли смеяться. И решила сменить тему, коль скоро основные вопросы по работе они решили. – Мы идем сегодня с тобой в «Ла Скала».
Ответом Лоле неожиданно стал смущенный взгляд. Гвидо потянул себя за кудрявую прядь.
– Лола, прости, но я не смогу.
– Ты не пойдешь слушать своего любимого Тео?
Гвидо посмотрел на нее укоризненно. Потом вздохнул.
– Я пойду. Просто… просто… - он совсем по-юношески зарозовел.
– Просто синьора Альфано оказала мне честь предложить быть ее спутником на сегодняшний вечер.
– Ах вот как… - медленно проговорила Лола. – И ты даже готов ей простить размер больше сорок восьмого?
– Этой женщине можно простить все!
– с придыханием ответил Гвидо.
Лола все же рассмеялась.
– Ты не сердишься? – Гвидо подвинул свой стул вокруг стола ближе к Лоле. – Мы все равно там увидимся. И потом, ты же наверняка будешь занята тем, что станешь слушать, не сводя глаз со своего любимого, да? Да, Лола, он же любимый?
– Я не обсуждаю личную жизнь с коллегами! И даже с друзьями не обсуждаю!
– поправилась Лола в ответ на возмущенный взгляд Гвидо. А потом встала из-за столика. – Ну все тогда. Встретимся в театре.
– Хорошо, -
– он указал пальцем на эскизы.
– Да. Ты знаешь, что с этим делать.
Когда она уже была в дверях кофейни, ее нагнали слова Ди Мауро:
– Имей в виду, я уже придумал, какое у тебя будет свадебное платье!
***
Сегодняшнее посещение театра разительно отличается от предыдущего. Позавчера она сходила с ума от волнения и сжимала до крови в руках букет роз. Сегодня она сжимает в руках лишь крошечный клатч. И волнение – есть, но оно совсем другого свойства.
Теперь Лола даже рада, что у Гвидо есть другая компания на этот вечер. А ей… ей представился шанс подумать. Осознать – как незаметно, исподволь этот мир стал ее миром. Весной, в тот первый судьбоносный визит сюда, в «Ла Скала», Лола пришла как чужак, случайный гость. И смотрела на все окружающее с любопытством и немного снисходительно. Теперь же все, что окружало, было ей близким, понятным, родным. А самым родным был человек на сцене. Сегодня она смотрела на Фёдора на сцене иначе, совсем не так, как два дня назад. Два дня назад у нее замирало сердце в груди от беспокойства за него. Ей было страшно. И одновременно она была полна решимости сражаться на его стороне со всем миром. Сегодня же Лолу не отпускало состояние тихого внутреннего триумфа. Она была совершенно уверена, что сегодня спектакль тоже пройдет блестяще. И что Фёдора снова будут купать в овациях. Зал будет кричать «Браво» и стоя аплодировать. И только один человек во всем зале знает, на что еще способны эти губы, которые так виртуозно дарят залу поток восхитительных звуков. И какое красивое мощное тело таится под этим черным мешковатым костюмом – кстати, Лола бы одела Мефистофеля совершенно иначе! И спустя пару часов она этого боготворимого публикой мужчину разденет донага и завалит в постель. А, может, и он ее. Тут, как говорится, возможны варианты.
И снова овация. Уже, наверное, не такая длительная – так Лоле кажется, а на часы она не смотрит. Она смотрит на него и не может сдержать глупых, но искренних слез. Талантливый, харизматичный, красивый. И это ее мужчина. Ее будущий муж. И пусть об этом никто в зале не знает. Лола знает. И знает он.
Вдруг овация как по мановению волшебной палочки прекратилась и наступила тишина. Лола насторожилась. На сцене между тем остался один Фёдор. Он завел руку за спину - и в пальцах его оказался хвост, который Фёдор кинул кому-то за кулисы. Оттуда высунулась рука – и поймала реквизит. Затем он расстегнул пару крючков на вороте кафтана. А на сцену неспешно и неумолимо выкатывался рояль. Остановился, за него сел человек – и это оказалась Джульетта Альфано!
Фёдор Дягилев обернулся к своему педагогу и кивнул ей. Она кивнула ему. Огромный театр замер в гробовой тишине, не дыша. И звучный голос, благодаря акустике зала, долетал до всех его уголков.
– Уважаемая публика! Вы уже второй раз дарите мне удивительный праздник. Я очень тронут вашей поддержкой. Но сейчас я хочу попросить вас поддержать меня еще один раз.
После небольшой паузы зал снова захлопал – и стих, едва человек на сцене поднял руку. Фёдор еще раз кивнул Джульетте – и хрустальным перезвоном капель зазвучал рояль. А потом полился голос. Он звучал не на родном для «Ла Скала» языке. Но не было в зале ни одного человека, который бы не понял, о чем рассказывал этот голос.