Добром-лихом, а добыть надо!
Шрифт:
К вышедшим из дома Николаю Николаевичу и Елене Николаевне направился участковый с протоколом в руках.
– Капитан Авазов. Вы в этом доме проживаете? Ваши данные прошу…
– Паспорт вынести, а может документы на дом? Или к нам пройдёте? – спросил вежливо Николай Николаевич.
– Давай, я документы вынесу. А что вы проверяете? Почему мы вас так заинтересовали? – несколько встревоженно спросила Елена Николаевна.
– К нам поступило заявление от граждан…
– Письменное?
– Устное
– И свидетели есть?
– Есть.
– А орудие убийства?
– Пистолет. Вы имеете в доме огнестрельное оружие. Разрешение на его хранение? Давайте теперь пройдём в ваш дом и произведём обыск. Но я вам рекомендую выдать оружие самим.
– У вас есть ордер? Вы нам его покажете? – спросил подошедший к родителям Саша, как спрашивают обычно герои телевизионных детективов. Голос его чуть дрожал от волнения: к обыскам-задержаниям, как к смерти, трудно подготовиться.
– Всё покажем… Понятые… сколько вас, то не дозовёшься, то целая делегация. Проходим, проходим в дом, – скомандовал полицейский.
Обыск в доме всё-таки прошёл. Его провели двое оперативников. Местные тётки придирчиво осматривали комнаты в доме, о чём-то переговариваясь между собой. Большего ожидали представители народа, не думали, что здесь так скромно, и книги, книги – на полках, на полу… Как так можно жить?
– Картинок на стены понавесили… А вон на стене штукатурка обвалилась, кирпичи видно… Денег у них, что ли, на обои-то нет.
– А на кухне, как в столовой – кастрюли кругом, сковородок столько, смотри, бабоньки, на всех нас хватило бы и ещё осталось… Это ж они, наверное, фильму насмотрелись про кухню, ну помните, усатый там такой… Сами всё готовят, не доверяют магазинному.
– Да помним-помним… Половнички, ложки всякие, лопатки. Я вот такой давно искала…
– Так возьми потихоньку… Никто не увидит… А этим, может, долго не пригодится. Арестуют всех, помяни моё слово. А девчонку ихнюю в детдом отдадут.
Тётки были такие же «доброжелательные», как героини старых довоенных фильмов, помогавшие разоблачать врагов. Они настолько освоились в доме, что, не стесняясь, бродили из комнаты в комнату, громко говорили, оценивали и дожидались, чем всё закончится.
– Тихо, граждане, нашёл! – радостно и торжественно строго крикнул один из проводивших обыск сотрудников полиции. – Да тут целый арсенал!!! Свидетели, прошу сюда… В комнате, чья это комната? В комнате гражданина Громановского Александра Николаевича обнаружено оружие: пистолет Макаров, пистолет ТТ, парабеллум, а это что?.. Тьфу ты, да это же спортивная пневматика. Спортсмен, что ли?..
– А может, его переделали под стрельбу боевыми патронами… Внимательнее смотрите, я читала, что так можно, – подала голос старая знакомая, заглядывая через плечо полицейскому.
– Нет, у него в баллончик ядовитый газ закачан. А шарики разрывные, начинены кусками металла и гвоздями, – громко сказал Саша.
– А ты, парень, помолчи, без тебя разберёмся, – прикрикнул на Сашу другой полицейский.
– А почему «ты»? В законе о полиции говорится о вежливом отношении с гражданами, тем более, я не преступник и даже не подозреваемый.
– Ну вот что, студент…
– Лейтенант…
– Чего?
– Вы – старший лейтенант, а я – лейтенант. Документ показать? Или хамить продолжим? – Сашу понесло: лицо его покрылось красными пятнами, губы затряслись.
– Ну-ну, успокойтесь, лейтенант Громановский. Разберёмся… – стоящий рядом участковый говорил тихо и миролюбиво. Он хмурился и покусывал ручку, похоже, уже сообразил, что попал в глупейшую ситуацию: оперативники будут вне себя из-за впустую потраченного времени, подозреваемые – не подозреваемые, а жертвы обстоятельств; разрядил напряжение приход Лукьяныча. Вернувшись изрядно поправившим здоровье и услышав от тёток, что в доме нашли оружие, он распахнул ударом руки двери и заорал:
– А я же вам говорил!!! Я ж писал вам!!! А мне не верили… Поймали террористов! Понаехали тут, мигранты! Русским житья от вас нет! Ехали бы к себе на Кавказ и в Азию!!! Гадсербайтеры хреновы…
– Пошёл во-о-он!!! Урка! Не досидел? Так я тебе устрою!!! – заорал на Подвидова побагровевший, что было сложно понять сразу, смуглолицый капитан Авазов.
– А, ментура… Спелись? Прав не имеешь, нет у тебя на меня ничего… На законника… Степан чист… Гонишь, мусор… – Лукьяныча как подменили: из тихого неприметного пенсионера он в миг превратился в «старого зэка», правда, как ни старался, как ни крутил пальцами и не закатывал рукава пиджака, чтобы все видели его бледно-синие наколки, всё равно вид у него был полукиношный, полукомичный.
– Во-он пошёл! «Законник»… Шестёрка ты лагерная… Прошу меня извинить. Жалобу будете писать? Накатаете, я же вижу, в университете знакомых адвокатов пригласите… Ну видите, с кем работаю… Они про вас такого наговорили: «ИГИЛ, террористы, фашисты…» – участковый улыбался вежливо-извинительно, фуражку он вертел в руках, на висках его, начинающих седеть, появились капельки пота.
Конец ознакомительного фрагмента.