Добрый ангел

Гарвуд Джулия

— Я только теперь поняла, милорд, что вы гневаетесь оттого, что я могла погибнуть. Я думала, что вы сердитесь из-за того, что я не уважила вашего предложения отдохнуть. Теперь я поняла, — прибавила она, кивая. — Это правда, что вы начали заботиться обо мне. Ваше сердце смягчилось, не так ли, супруг мой?

Он не мог ей позволить свести все к таким глупым выводам. Он покачал головой:

— Вы моя жена, и я должен всегда защищать вас. Таков мой долг, Джоанна Но я — воин прежде всего, кажется, вы забыли это важное обстоятельство.

Она

не знала, о чем это он говорит.

— А как сочетается то, что вы воин, с вашим отношением ко мне?

— Сердечные дела меня не интересуют, — отрезал он. Она распрямила плечи.

— Они не интересуют и меня. — Она не хотела, чтобы он подумал, будто ее задело его замечание. — Я также думаю только о том, чтобы свыкнуться с тем, что вы возле меня.

По выражению ее глаз он понял, что как-то задел ее чувства. Он дотронулся до нее, обхватил ее шею и подтянул к себе. Он целовал ее долго и крепко. Она тоже обвила руками его шею и тоже поцеловала его.

— Дайте мне обещание, и мы поедем.

— Обещаю.

Ее быстрое согласие улучшило его настроение. Но ненадолго. Проклятье, но она опять намеренно пробудила в нем гнев.

— Так что же я только что обещала, милорд? — спросила Джоанна, и в нем опять закипел гнев.

— Вы обещали не покидать башню без надлежащего сопровождения!

Он не собирался кричать, но, Господи, она доводила его до безумия. О чем они говорили последние десять минут?

Джоанна провела пальцами по его шее и прибавила маленькую похвалу к своей нежной ласке.

— Правду сказать, вы заставляете меня забыть обо всем на свете, когда целуете меня. Поэтому я и забыла, что же я обещала вам, милорд.

Он не мог винить ее за это искреннее признание. Ему тоже случалось терять голову от ее поцелуев. Разумеется, не так часто, как это бывало у его жены.

Джоанна перебросила ногу через седло и попыталась соскочить вниз. Габриэль удержал ее за талию.

— Я бы хотела показать вам кое-что, — объявила она. — Хотела подождать до завтра, чтобы вы позабыли сегодняшний случай, но переменила решение. Габриэль, я хочу показать вам это сейчас. Мой сюрприз наверняка улучшит вам настроение. Отпустите меня.

— Я никогда не забуду сегодняшний случай, — пробормотал он, угрюмо помогая ей спешиться. Когда она метнулась прочь от него, он схватил ее за руку и вручил ей ее лук, висевший позади седла.

Она повела его в пещеру. Он с трудом пролез через вход и шел по коридору, наклонив голову. Но когда они добрались до зала в скале и он увидел бочонки, его угрюмость исчезла без следа.

Он радовался энтузиазму жены больше, чем самому сокровищу.

— Так что теперь вы имеете кое-что ценное для обмена, — заявила она. — И вам нет нужды снова красть. Что вы скажете на это, милорд?

— Ах, Джоанна, ведь моя охота и вам приносит радость, — ответил он.

Она не захотела этого слушать:

— Мой долг — спасти вашу душу, супруг мой, и, Бог свидетель, я попытаюсь сделать это, с вашего разрешения или

без него.

Он засмеялся. Звук эхом прокатился по пещере, перескакивая с камня на камень.

Габриэль вдруг представил себе, что его жена в поисках сокровища ходила сюда одна, и его бодрое настроение улетучилось.

— Вы могли наткнуться на их логово! — рявкнул он. Такая быстрая перемена в нем застигла Джоанну врасплох. Она шагнула назад, и он тут же сбавил тон:

— Что бы вы делали, если бы волки последовали сюда за вами?

Она поняла, что ему стоит больших усилий сдерживать гнев. Габриэль и впрямь был добросердечным человеком. Он знал, что она не любит, когда на нее кричат, и поэтому старался быть с ней полюбезнее. Но она не осмелилась улыбнуться. Он может подумать, что она не принимает его замечания всерьез.

— Милорд, я была так возбуждена, когда обнаружила пещеру, что забыла об осторожности. Все же, — прибавила она поспешно, когда он, по-видимому, уже готов был перебить ее, — я полагаю, что ничего бы со мной не случилось. Да, не случилось, — повторила она. — Ведь я, вероятно, смогла бы взлететь и на эти бочонки. Взлетела же я на дерево при виде ужасных зверей. Я едва успела от них оторваться. Один схватил полу моего пледа, и я…

По выражению лица мужа она догадалась, что ей не следует вдаваться в такие ужасающие подробности. Габриэль мог снова впасть в гнев.

Она поняла, что он и впрямь о ней заботится. Его сердце смягчилось, хотел он это признать или нет. Он не был бы так расстроен, если бы не заботился о ней, не так ли?

Джоанна радовалась доказательству привязанности ее мужа, пока не осознала, насколько это важно для нее. Тогда она начала тревожиться. Почему ее занимает то, как он к ней относится? Разве ее чувства к нему тоже смягчились? Боже великий, неужели она начинает любить варвара?

Эта возможность ужаснула ее. Она покачала головой. Она не должна позволить себе сделайся уязвимой.

Габриэль почувствовал облегчение, увидев, как она нахмурилась. И как она побледнела. Он удовлетворенно кивнул. Эта женщина наконец поняла, что могло с ней случиться.

— А я уже начал думать, что вы совершенно лишены здравого смысла, — пробормотал он.

— У меня вполне достаточно здравого смысла, — объявила Джоанна хвастливо.

Он не собирался спорить с ней. Он потащил ее из пещеры. Пока она ждала его, он завалил вход камнями, так, чтобы никакие звери не могли проникнуть внутрь.

Назад в башню она ехала у него на коленях. Солнце снова засияло, когда они добрались до гребня холма.

Джоанна заставила себя отбросить тревоги. В конце кондов, она наверняка сможет держать в узде свои эмоции, и, если она не желает любить Габриэля, так, милостию Божией, и не будет любить.

— Вы натянуты, как стрела на вашем луке, жена. Конечно, я могу понять почему. Вы наконец-то поняли, как близки вы были сегодня к смерти. Прислонитесь ко мне и закройте глаза. Вы должны отдохнуть.