Добрый ангел
Шрифт:
— Я не собираюсь бить его. Отойдите с дороги, женщина, и не заламывайте руки. Дамфрис, прекрати этот проклятый вой.
Джоанна не сдвинулась с места. Габриэль отодвинул ее, спустился на одно колено перед псом и заставил его открыть пасть, чтобы высвободить корзинку. Дамфрису не хотелось ее уступать, и он визжал, протестуя, но в конце концов сдался.
Габриэль не позволил жене утешить пса. Он поднялся, взял ее за плечи и потребовал, чтобы она поцеловала мужа на дорогу.
— В присутствии людей? — прошептала она.
Он кивнул. Она вспыхнула. Его губы слились с ее губами в долгом поцелуе. Когда он отстранился он нее, она стояла ошеломлена.
— Вы выглядите усталой, жена. Вы должны отдохнуть
Габриэль бросил это, уже направляясь к двери. Она метнулась следом за ним.
— Невозможно, чтобы вы говорили это серьезно, милорд!
— Я всегда серьезен, миледи.
— Но я только что поднялась с постели. Не думаете же вы, что мне сейчас необходимо вздремнуть?
— Я полагаю, что вам необходимо отдохнуть, — повторил он, не оборачиваясь. — И перемените плед, Джоанна. Вы опять их перепутали.
— Сегодня пятница, миледи, — подтвердил Колум.
Она издала громкий вздох, не приличествующий леди. Мэган подождала, пока мужчины выйдут, и поспешила к своей госпоже:
— Идите наверх и отдохните, леди Джоанна. Вам не следует переутомляться.
Джоанна почувствовала, что готова закричать.
— Во имя всего святого, Мэган, по-вашему, я выгляжу больной?
Маклоринка внимательно оглядела ее и покачала годовой.
— Правду сказать, вы выглядите не хуже меня.
— А вы собираетесь присесть и отдохнуть? — спросила Джоанна.
— У меня есть дела, — ответила Мэган. — У меня нет времени для сидения.
— У меня тоже есть дела, — пробормотала Джоанна. — И я возьмусь за них сейчас же. Я была слишком занята собой. Но теперь все переменится. Приступим прямо сейчас. — Голос Джоанны обрел силу и звучал повелительно.
Такого Мэган никогда еще не слышала.
— Но, миледи, ваш супруг приказал вам отдыхать. Джоанна, не обратив на это внимания, отчеканила список первоочередных дел, которые надо было закончить к вечеру. Позволила Мэган взять в помощь еще двух служанок и заявила, что хочет поговорить с кухаркой об обеде.
— И, пожалуйста, принесите из комнаты мои лук и стрелы, — потребовала Джоанна. Она направилась в заднюю часть башни. — Если кухарка захочет возиться с дичью, у нас на обед будет тушеная зайчатина. Я уверена, что сумею выманить Огги на маленькую охоту. Я вернусь еще до полудня, Мэган.
— Вы не можете ехать на охоту, миледи. Ваш муж запретил вам выезжать.
— Нет не запретил, — возразила Джоанна. — Он просто думал, что мне надо отдохнуть. Но ведь он ничего не говорил про охоту, не так ли?
— Но он имел в виду…
— Не стройте догадки о милорде. И ни о чем не беспокойтесь. Я обещаю вернуться прежде, чем меня хватятся.
Мэган покачала головой:
— Вы не пройдете снаружи и десяти шагов, как вас уже заметит Кит… или сегодня за вами должен присматривать Колум?
— Надеюсь, что каждый из них считает, что сегодня не его день.
Она поспешила к задней двери, повернула налево и пересекла двор, направляясь к кухне. Там она представилась кухарке, пожилой женщине с седыми прядями в рыжих волосах, и извинилась, что так долго откладывала их знакомство. Кухарку звали Хильда. На ней был макбейновский плед. Тронутая вниманием Джоанны, она в знак признательности повела ее на экскурсию в кладовую.
— Если я буду удачлива в охоте и поймаю нескольких зайцев, согласитесь ли вы приготовить их сегодня нам на обед?
Хильда кивнула.
— Я превосходно тушу зайчатину, — похвасталась она. — Но зайцев, если они не очень жирные, нужно не меньше десяти. Жирных хватит и девяти.
— Так пожелайте мне удачи в охоте, — сказала Джоанна и поспешила назад в большую залу. Там она взяла у Мэган лук и стрелы и снова вышла через заднюю дверь.
Она избрала длинный путь, чтобы зайти в конюшню с другого конца. Шон сначала не хотел седлать для нее лошадь. Она умаслила его улыбками и обещанием не ехать дальше нижнего луга. Она дала понять, что получила разрешение от Габриэля. Явной ложью это не было, так, маленький обман, но все же она почувствовала себя виноватой.
Она велела оседлать и другую кобылу для Огги, хотя не была уверена, что он согласится поехать с нею. Но ей не хотелось терять время. Если Огги согласится, не надо будет ехать назад в конюшни.
Огги выстраивал в ряд свои шары в центре луга, когда появилась Джоанна.
— Я не настроен сегодня охотиться на зайцев, — заявил Огги.
— А я надеялась, что вы будете более покладисты, — огорчилась Джоанна. — К тому же мне хочется, чтобы вы точно показали мне, где та пещера с бочонками. Я не смогла найти ее вчера.
Огги покачал головой:
— Я провожу вас до гребня холма, девочка, и еще раз укажу направление, но на большее время я не могу оторваться от своей игры.
Огги взобрался на лошадь, взял из рук Джоанны поводья и поехал вперед.
— Я бы хотела, чтобы вы разрешили мне рассказать моему мужу о бочонках с жидким золотом, — сказала она.
— А это и не секрет, дитя мое.
— Так вы готовы поделиться со своим лаэрдом? Он мог бы выменять на это золото продовольствие.
— Бочонки принадлежат милорду. Я обязан ему жизнью, но вы не должны знать об этом. Большинство макбейнцев присягали ему на верность по веским причинам. Он вернул им их достоинство. Я ни в чем не откажу ему, а уж в напитке нагорцев менее всего. Пожалуй, я бы даже бросил свою игру, если бы он попросил меня об этом, — прибавил он.
Огги остановился на вершине холма, протянул руку в направлении деревьев, которые расположились углом, и велел Джоанне отсчитывать их от кривой сосны, росшей у основания холма. Когда она дошла до двадцати, Огги остановил ее.
— Вон там, между теми двумя деревьями, — вход, — указал он. — Подниматься надо по самой широкой тропинке. Понимаете, юная леди?
— Да, — ответила она — Может быть, вы все-таки согласитесь проехаться со мной?
Огги и на этот раз отклонил ее приглашение.