Добыча
Шрифт:
Он медленно поднимает сумку, снова роняет ее на землю:
— В общем, теперь мы сами по себе.
Сисси поворачивается к нему:
— У нас получится, Джейкоб. Если мы будем держаться вместе, то выживем.
Он пинает небольшой камушек, сбрасывая его в ручей:
— Значит, мы просто пойдем вдоль реки.
— Пока не дойдем до Земли Молока и Меда.
— И сколько нам туда идти? Несколько дней? Недель? Месяцев? Год?
— Я не знаю, Джейкоб.
Он нервно дергает лицом.
— В чем дело, Джейкоб? — спрашивает Эпаф.
— Почему бы нам не пойти на запад? — он смотрит на всех нас. — Туда, где Цивилизация. Пойдем вдоль железной дороги. Во всяком случае, мы знаем, что там есть конец пути. Что там есть свет в конце тоннеля. Место, где есть коровы, куры, еда и все прочее. И люди. И Цивилизация.
— Но нам надо не туда, — говорю я. — Это не Земля Молока и Меда, Плодов и Солнца.
— Кто это сказал? — спрашивает Джейкоб. — Та странная девушка? Может быть, она ошибается. Может быть, она врет? Почему ты ей веришь?
— А ты бы предпочел поверить старейшинам? Извини, но разве это не те старейшины, которые только что пытались убить нас с Сисси. И разве не те, которые связали вас и хотели силой посадить в поезд?
Джейкоб краснеет, но от стыда, а не от злости. Я чувствую укол раскаяния за то, что накричал на него.
— Я просто хочу добраться до Земли Обетованной, — говорит он, мрачно глядя под ноги. — Туда, куда Ученый обещал нас отвести. И все.
Я отвечаю, на этот раз тише:
— Она на востоке, Джейкоб. Я отведу вас туда.
Он поднимает на меня мокрые от слез глаза и едва заметно кивает — ничего особенного, но я чувствую, что этим движением он доверяет мне что-то ценное и хрупкое.
— Хорошо, — говорит Сисси, — теперь пойдем дальше. Я хочу попасть в тот домик до заката.
Теперь мы снова бежим через лес, к поднимающемуся над горами солнцу, на восток.
Путь оказывается нелегким. Спустя несколько минут мы переходим на быстрый шаг, вспомнив о юном возрасте и коротких ножках Бена. Он старается изо всех сил: волосы под зимней шапкой промокли от пота, щеки раскраснелись от усилий.
Постепенно лес, мягкая земля в котором усыпана сосновыми иголками, уступает место пустой бесплодной земле. Последние деревья остаются у нас за спиной, и наши ботинки стучат по твердой скале. Солнце отражается от слегка волнистой гранитной поверхности, простирающейся на мили вперед. Яркий блеск слепит глаза.
Мы делаем еще один привал на краю крутого склона. Вниз ведет лестница из стальных тросов, один в один как та, по которой мы взбирались несколько дней назад. Это страшный, головокружительный спуск, и Сисси хочет, чтобы мы как следует отдохнули, прежде чем спускаться вниз. Мы сидим на жестком камне, оперевшись на рюкзаки. Над гранитными волнами, завывая в расщелинах, дует жестокий ветер.
Сисси копается в рюкзаке, достает бинокль. Отсюда можно смотреть почти во все стороны. Она изучает раскинувшуюся под нами, как смятое покрывало, землю. Слева серебряной нитью сверкает на солнце река Нид. Сисси смотрит на восток. Если она надеется разглядеть на горизонте что-то, похожее на Землю Обетованную, она нам об этом не говорит.
— Можно мне посмотреть? — спрашивает Эпаф.
Сисси не обращает на него внимания, смотрит налево.
— Далеко еще? — спрашивает Бен.
Отвечает ему Эпаф:
— Я бы сказал, что мы на середине пути. Еще часа четыре или около того. Эй, Сисси, ты не дашь мне посмотреть в этот бинокль?
Но она его будто не слышит, полностью поглощенная процессом. Указательным пальцем она слегка подкручивает фокус. Ее лоб над биноклем хмурится все сильнее. Неожиданно Сисси выпрямляется, напрягшись.
— Все в порядке? — спрашиваю я.
Она раскрывает рот, так что он сравнивается по ширине с окулярами, убирает бинокль и смотрит вдаль, будто видит что-то страшное и не верит своим глазам.
Сисси поднимается на ноги. Мы тоже. Я думаю, что она могла увидеть группу старейшин, поднимающихся вслед за нами. Но бинокль был направлен в другую сторону, на землю далеко внизу.
— Не может быть, — тихо произносит она. Ее голос уносится ветром, превращаясь в испуганный шепот.
Эпаф забирает бинокль у нее из рук. Сначала он ничего не видит. Но потом его брови взлетают, как запущенные в небо воздушные Змеи. Он отшатывается назад, едва не роняя бинокль.
— Что там? — спрашивает Дэвид, глядя в ту же сторону.
Эпаф мотает головой, как будто хочет прочистить ее:
— Я не знаю… Этого не может быть.
— Что там?
— Мне просто померещилось, это…
— Лодки, — говорит Сисси. — Плывут по реке.
Я хватаю бинокль. Не сразу получается найти реку и, даже обнаружив ее, я поначалу вижу только блеск воды. Река кажется узкой извилистой полосой, состоящей из солнечных зайчиков. Трудно что-то разобрать, и я начинаю думать, что Эпафу с Сисси действительно померещилось.
А потом я вижу.
Круглый, похожий на купол корабль, от металлической обшивки которого отражается тусклый свет. Он кружится и подпрыгивает на стремнине, отданный на волю волн. От него отходят веревки, похожие на ноги насекомого. На конце каждой веревки что-то висит. Я приближаю изображение.
Это утонувшие лошади, безжизненные тела которых корабль тянет за собой, как висельников. Видимо, они тянули корабль днем, когда закатники прятались внутрь. Их по три с каждой стороны, видимо, они не давали течению прибить корабль к берегу. Когда течение ускорилось, им пришлось перейти в галоп, потом в карьер, а когда они выбились из сил, то упали, и течением их затянуло в реку.