Дочь горного короля
Шрифт:
Тови обернулся спиной к врагу, вскинул палаш на плечо и зашагал по дороге к дому. Домики Силфаллена казались крохотными против могучих гор и зеленых холмов. Они стояли плечом к плечу, как друзья – и каменные, что поновее, и древние срубы. Да, Силфаллен всем готов оказать дружеский прием. Не отгораживается стенами и валами, ведь его жители до недавних пор жили без страха.
Он доверчив, Силфаллен, и потому беззащитен. Тови знал, что никогда уже не увидит родную деревню прежними своими глазами. Теперь он примечал отсутствие укреплений, прикидывал, как
Свою слабость Тови ощущал не менее остро. На хлебе с деревенским маслом живот вырос дальше некуда, правая рука уже устала держать палаш.
– Ничего, я найду в себе силы, – сказал он вслух.
Капитан Чард ехал медленно и держался в седле очень прямо. Исхлестанная спина, несмотря на медовый бальзам, горела так, словно ее постоянно жалили осы. Кольчуга усугубляла мучения, и настроение у капитана было прескверное. Окажись Обрин более ревностным палачом, ему бы и вовсе не жить: даже тридцать ударов плетью-трехвосткой, если бить сплеча, могут убить человека. Обрин щадил свою жертву, но свинец, вплетенный во все три хвоста, свое дело сделал. Чарду тошно было вспоминать, как он стоял у столба и грыз кожаный ремень. Он твердо решил, что кричать не будет, но не выдержал и кричал, пока не лишился сознания на тридцать четвертом ударе.
Спину ему намазали смесью вина и меда, три самых глубоких рубца пришлось даже зашить – однако вот и двух недель не прошло, а он уже сидит на коне и возглавляет отряд.
Милость барона он встретил благодарственным лепетом, но барон не пожелал его слушать.
– Смотри не подведи меня снова, Чард. Сколько тебе нужно людей?
– Триста, ваша милость.
– На одну деревушку? Бери уж тысячу, – засмеялся барон.
– Но их там двести человек!
Барон заглянул в свои записи.
– Около ста пятидесяти. Пятьдесят из них – дети до двенадцати лет, еще сорок – женщины. Мужчины все пахари, пастухи, ни единого воина. Даю тебе полторы сотни. Пленных не брать. Жителей для примера повесить, деревню сжечь.
– Слушаюсь. Ваша милость, говоря о пленных, подразумевали… мужчин?
– Убейте всех до единого. Твоих солдат я сам отбирал. Наемники, сплошь подонки. Трудностей с ними не будет. Как управятся, дай им пограбить. Молодых девок они, может, тоже не сразу прикончат. Пусть позабавятся, это хорошо поднимает боевой дух. – Барон устремил на Чарда холодный взгляд. – Что-то не так?
Чарду хотелось набраться мужества и сказать, как противна ему подобная бойня, но он лишь сглотнул и промямлил:
– Никак нет.
– Как твоя спина?
– Заживает.
– Ты ведь не подведешь меня снова, Чард?
– О нет.
Солнце стояло высоко, рубцы щипало от пота. Отряд спустился на дно долины, и со стонущим Чардом поравнялся другой офицер.
– За теми холмами, что ли? – Глаза у офицера были навыкате, лицо рябое. Вокруг
– Обеспечьте прикрытие с левого фланга, – приказал Чард.
– Зачем? Это ж деревня. Кому тут засаду устраивать?
– Выполняйте.
– Как скажете. – Офицер с плохо скрытой усмешкой повернулся в седле и крикнул: – Каждый второй налево, для прикрытия. Остальные направо. Насчет атаки какой приказ будет?
– Много ли есть способов, чтобы убивать безоружных?
– Зависит от того, знают они о нападении или нет. Если нет, просто собираете всех в одну кучу и знай руби. Если они знают заранее, то запираются в домах или бегут в лес. Тут возможна и конная атака, и пешая. Вам решать.
– Эта деревня у вас не первая, верно?
– Я им уже и счет потерял. Вы не поверите, как хорошо узнаются люди в таких вот набегах! На это ведь не каждый способен. Был у нас один молодой парень, бесстрашный такой. Мечом и копьем владел превосходно, а как дошло до устрашения, сплоховал. Метался туда-сюда, рыдал, как ребенок. Знаете, что с ним случилось? Какой-то мальчуган наскочил на него и перерезал ему глотку серпом. Жаль чертовски. Большие надежды подавал этот парень.
– Пошлите разведчика, пусть поглядит на деревню сверху.
Молодой солдат галопом въехал на холм и махнул остальным.
Чард с другим офицером поднялись к нему первыми. К югу от Силфаллена протекал узкий ручей с двумя мостиками. Чард полагал, что лошади преодолеют его без труда. За ручьем была подпорная стенка фута два высотой и тридцать длиной. Дальше начинались дома, которые ему предстояло сжечь. Из одного вышла молодая женщина с корзиной белья, опустилась у ручья на колени, стала стирать. Чард вздохнул и распорядился:
– Пятьдесят человек на север, чтобы отрезать им дорогу к холмам. Остальные атакуют деревню с юга.
Полусотня отправилась на северо-запад.
– Вам, Чард, я бы советовал подождать здесь, – вполголоса сказал младший офицер. – Я слышал, что у вас вся спина в ранах, поэтому в бою от вас пользы мало. Ну и… порезвиться, наверно, вы тоже не захотите. Предоставьте все мне и моим людям, согласны?
Чарду очень хотелось согласиться, но он сказал:
– Атаку предпримем вместе, а там уж… резвитесь сколько угодно.
– Я просто помочь хотел, – с широкой ухмылкой ответил другой.
Когда пятьдесят кавалеристов вышли на свою заградительную позицию, Чард обнажил меч и сказал рябому:
– Командуйте.
– Пленных не брать! – крикнул тот. – Сначала дело, трофеи потом! Вперед!
Чард, подумав мельком, простит ли его когда-нибудь Бог, тронул коня шпорами. Кавалеристы, снаряженные легче, чем он, без шлемов и в кожаных панцирях, опережали его, формируя три атакующих клина.
Чард отстал от последнего корпусов на пятнадцать, когда первые ряды достигли ручья. Прачка бросила свою стирку, подобрала юбки и побежала к дому. Лошади под хриплые крики наездников врезались в воду, поднимая фонтаны алмазных брызг.