Дочь горного короля
Шрифт:
Когда занялся рассвет, на склоне выше заледеневшего водопада возникло темное пятнышко. Из него, держа за руку Баллистара с завязанными глазами, вышел Талиесен. Карлик, весь дрожа, повалился на снег, сорвал с глаз повязку.
– Я же говорил, что тебе не понравится, – хмыкнул Талиесен.
– Боже, что это были за звуки? – прошептал Баллистар.
– Лучше тебе не знать. Давай-ка поищем Сигурни – очень уж холодно.
– Постой, – сказал Баллистар, стряхивая снег со штанов.
– Что еще?
– Тут должны быть ловушки. Она не прятаться сюда пришла – драться. Дай мне малость опомниться, и я приведу тебя к ней.
– В этом, думаю, уже нет нужды. – Талиесен указал вниз, на запятнанный кровью лед. Оба осторожно спустились по склону. Посреди заводи лежали две глыбы наподобие валунов. – Дуплозубы, обитатели первой из преисподних, – сказал Талиесен.
Из снега торчала человеческая нога в сапоге.
– Не ее, – заметил друид. – Уже хорошо.
Баллистар попятился от зловещей находки и наступил на оторванную руку.
– Бог ты мой, что здесь такое творилось?
– Ага! – Талиесен, подняв за уши голову, заглянул в серое мертвое лицо Якуты-хана. – Явись мне, Якута!
Голова заморгала и зашевелила губами.
– Говорить-то тебе нечем, парень, – с жестокой усмешкой сказал Талиесен. – Я отозвал тебя от мучений, да? Они все еще гонятся за тобой? Ну еще бы. – На глазах мертвеца показались слезы. – В этом я тебе не помощник, но ты можешь передохнуть, вернувшись на время в свою злополучную черепушку. Согласен? – Он опустил голову на лед и заговорил на языке, которого Баллистар не знал. Лед вокруг головы начал таять. – Пока на костях есть мясо, тебе ничего не грозит, – став на колени, сказал Талиесен, – но когда рыбы обглодают череп, тебя потребуют назад в преисподнюю. – Лед раздался, и голова провалилась в воду.
– Так он жив? – спросил Баллистар.
– Моими стараниями – но боюсь, он недолго задержится в этом мире.
– Ты поступил с ним жестоко.
– Жестоко? – засмеялся Талиесен. – Знал бы ты, что происходило с ним там, откуда я его вызвал. Он обратился за помощью к жителям преисподней, обманул их и терпит за это вечные муки. А я дал ему отдохнуть.
– На дне замерзшего озера. Добрый ты человек.
– Я никогда и не говорил, что я добрый – и, уж конечно, не склонен оказывать милосердие таким, как Якута-хан. Он был виновником смерти Железнорукого и загубил династию, которая могла изменить всю нашу историю. Он сделал это из жадности и теперь расплачивается. Уж не хочешь ли ты, чтобы я о нем горевал?
– Чем же ты в таком случае отличаешься от него, Талиесен? Ты радуешься его мукам и сам способствуешь им. Хорошо ли это?
– Кто ты такой, чтобы читать мне мораль, карлик? – сощурился Талиесен. – Я боролся со злом в десять раз дольше, чем ты живешь. Теперь потомки тех давних захватчиков снова ведут войну, грозящую гибелью сотням и тысячам моих земляков. Всю жалость, которая во мне есть, я отдаю своему народу и пойду на все, чтобы спасти его. Найди мне женщину, вот что!
Баллистар полез к пещере, ощупывая склон на каждом шагу.
– Ну что ты копаешься, – шипел Талиесен. – Заморозить меня хочешь?
Карлик, не отвечая, зарылся руками в снег.
– Что там еще?
Согнутое деревце со свистом выпрямилось. К нему были привязаны три острых кола.
– Ловушка для кабанов, только удар поставлен выше обычного, – сказал Баллистар. – Бечевка крепится к кольцу, и…
– Ладно-ладно, можешь не объяснять. Там есть еще что-нибудь в этом роде?
– Сейчас поглядим. – До пещеры было не больше сорока футов, но добирались они до нее полчаса. Талиесен первым вошел в грот, где у догорающего костра спала Сигурни, и сел рядом с ней.
Баллистар, уверившись, что она жива, снова собрался выйти.
– Куда ты?
– Поищу другие ловушки, чтобы кто не попал ненароком.
Радость переполняла его. Сигурни не погибла! Справа лежал труп огромного серого чудища – в груди две стрелы, в спине три кола. Одна ловушка сработала. Выше по склону виднелся еще один труп.
Баллистар два часа обыскивал окрестности заводи, но ловушек больше не обнаружил. Сигурни все еще спала. Чародей дремал рядом с ней, но проснулся, когда вошел карлик.
– Четверо чудовищ убито, – доложил Баллистар, протянув руки к огню. – Один получил нож в сердце, второй попался в кабанью западню, третьего уложил самострел. На четвертом никаких следов нет.
– Она потрудилась на славу.
– Понять не могу, как она протыкала их шкуру. Я не сумел вытащить ее нож – он точно в камне засел.
– Так и есть. Видел ты, как коченеют людские тела после смерти? – Баллистар кивнул. – Мертвые дуплозубы застывают намного сильнее. Они становятся серыми, словно камни, и через несколько дней разлагаются целиком, вместе с костями.
– Вместо этих придут другие?
– Вряд ли, хотя все может быть. Якута преследовал Сигурни через Врата Времени, потому что души своей не пожалел, чтобы ее умертвить. Других чародеев, которые охотились бы за ней, я не знаю.
– Почему он так хотел ее смерти?
– Может быть, она сама тебе расскажет, когда проснется. Я тоже посплю. Принеси еще дров, будь так добр, и последи за костром.
Сигурни, стоя на крепостной стене рядом с Железноруким, смотрела на далекий Хай-Друин. Король опустил свою огромную руку ей на плечо. Под луной серебрилась его кольчуга и заплетенная в две косы борода. Идущая от него сила окутывала Сигурни надежным теплом.
– Где это мы? – спросила она.
– Не узнаёшь? – удивился он. – Я уверен, что воссоздал все в подлинном виде. Может, тебе снаружи взглянуть?
– Места эти мне знакомы, но никаких строений здесь нет, только лес.
– Быть не может! – Он обвел холмы своей железной рукой. – Это моя крепость, Эл-Друин. Здесь я сразился с Четырьмя Ратями, здесь победил их бойца Граила.
– Прости, Железнорукий. Я хожу по этим холмам всю свою жизнь. На месте, где мы сейчас стоим, лежат какие-то камни, но даже самые старые старики в Лоде не помнят, что было здесь раньше.