Дочь горного короля
Шрифт:
– Так вы волшебники?
– Мы – нет, но пройти нам помог волшебник. Мы пришли забрать то, что принадлежит нашему миру.
– Солнце, – промолвил Йос-шиль. – Это вы были там, на юге. Как вы это сделали?
– Не понимаю, о чем ты. Там был короткий просвет…
– О нем и речь. Мы тут годами солнца не видим. Ты способна вызывать его по своей воле?
– Я ни при чем, Йос-шиль. Все дело в моем луке. Он пустил корни, начал расти, и тут проглянуло солнце.
– У нас тоже раньше были волшебники, целый храм. Они основали великую библиотеку Зирвака. Когда солнце скрылось, их обвинили и принесли в жертву на алтаре. Король обещал, что после этого извержения прекратятся, но они не прекратились. Многие пророки за двести лет говорили нам, что кровавая жертва умилостивит богов, но боги так и не смягчили своего гнева. Мы гибнем, Сигурни. Надеяться не на что.
– Вас губят стихии, а вы, несмотря на это, ведете войну. Зачем?
– Все началось из-за женщины. Дед нашего короля влюбился в знатную девицу с востока, обещанную в жены кальвакскому королю. Отец девушки, хотя она слезно молила его, заставил ее сдержать слово и отправил в Кальвак. Зирвакский король, придя в бешенство, поклялся отбить ее у соперника. Наше войско пошло на Кальвак и получило отпор. В это самое время началось первое извержение. Каждая сторона винила другую, говоря, что предательство навлекло на нас гнев богов. Поначалу все было не так уж страшно, только лето с каждым годом становилось короче. Но постепенно пелена затянула небо, и пепел лег на поля. Пищи недоставало, даже рыба ушла подальше от берега.
– Тем не менее война продолжается, – заметил Железнорукий. – Как случилось, что ни одна сторона так и не победила? Ты сказал, что войну начал дед вашего короля – когда ж это было?
– Около двухсот сорока лет назад. Тех, с кого всё началось, давно уже нет, и воюем мы по другим причинам. Кормиться-то больше нечем.
– Они едят мертвых! – выдохнул Баллистар.
– Мне говорили, на свинину немного похоже, – подтвердил его догадку Йос-шиль. – Сам я не пробовал, но думаю, что придется. Жизнь везде сладка, даже в юр-вейлском аду. – Он вздохнул. – Но скажи, друг, что за вещь вы здесь ищете? Глядишь, я вам чем-то и помогу.
– Корону Альвена, – сказала Сигурни.
– Не знаю такой.
– Крылатый серебряный шлем с золотой отделкой.
– Райский Венец? – в ужасе глянул на нее Йос-шиль. – Но его нельзя забирать! Это единственное, что дает людям надежду. Каждые двадцать пять лет он показывает нам видение рая: водопады, зелень деревьев, счастливых поселян. Это бесценное наше сокровище.
Сигурни обняла старика за плечи.
– Он показывает вам мой народ, стоящий у водопада Альвена. Каждые четверть века корона является над его водами. Мы все сходимся на нее посмотреть – а вы, стало быть, сходитесь посмотреть на нас. Скажи, Йос-шиль, когда солнце вам светило в последний раз?
– В день похорон старого короля. Когда его погребальную ладью подожгли и пустили плыть по реке, солнце вышло на целый день. На улицах пели и танцевали, празднуя это.
– А еще раньше?
– Не помню… ага. Двенадцать лет назад, на пиру Атлинга. Мы увидели огромное красное солнце нового дня, но продолжалось это совсем недолго.
– Что же было на следующий день празднества?
– Ты не понимаешь. Пир Атлинга совпадает с видением, которое посылает нам Райский Венец, и случается раз в четверть века.
Баллистару наскучил их разговор. Он подошел к окну и стал наблюдать за погрузкой барж.
– Поговори, старина, с теми, кого хочешь уволить, – посоветовал Железнорукий. – Когда твои суда отчалят, нам надо быть на борту.
– Сейчас займусь этим. Спасибо вам.
Час спустя все трое сидели на корме сорокафутовой баржи, идущей на шестах вверх по реке. По бокам висели деревянные щиты, которые поднимались в случае нападения, на палубе лежали огромные камни для метания во вражеские суда. На носу помещались вооруженные люди, все гребцы имели при себе длинные ножи.
– Так что же, находим храм и похищаем корону? – спросил Баллистар. – Тогда нам лучше дождаться ночи.
Сигурни решила пройтись вдоль левого борта. Один солдат улыбнулся ей и тихо посоветовал:
– Не отходи далеко от своих друзей. Скоро будет так темно, что ты руки своей не увидишь.
Она поблагодарила его, вернулась назад и села на бухту каната. Темнело и вправду быстро. Скоро баржу окутала такая непроглядная тьма, что Сигурни ужаснулась.
– Как будто мы умерли, – прошептал Баллистар.
Она ощупью нашла его руку, стиснула пальцы.
– Ошибаешься, – сказал Железнорукий. – Смерть не темная – она яркая и подлая.
– И как они только правят в этаком мраке? – недоумевал Баллистар.
– Тихо там, на корме, – послышался голос. – Через час покажется город.
В темноте почти не ощущалось, что баржа движется, и Сигурни стала вспоминать, как они с Феллом вместе охотились и предавались любви у костра. Он так хорошо понимал все ее настроения. Порой ей хотелось просто свернуться калачиком, прижавшись к нему, и он ограничивался нежными поцелуями. Порой ее охватывала страсть, и он отвечал ей с таким же пылом. Но и она любимого понимала не хуже – его мысли, его мечты.
Впервые они поцеловались на склонах Хай-Друина в солнечный летний день. Перед этим они пробежали четыре мили, от Треугольной скалы до Белого ручья. Фелл бегал быстрее, но Сигурни была гораздо выносливее; она не отставала от него всю дорогу и вырвалась вперед на последнем долгом подъеме.
Пока он отдувался, Сигурни соорудила из коры чашу и принесла ему воды из ручья.
«Ты настоящее чудо, Сигурни», – выговорил он наконец и поцеловал ей руку.
«Бедный мой Фелл! – Она обхватила его за шею. – Скажи, твоя гордость сильно уязвлена?»
«С чего бы? – удивился он. – Я сделал что мог».
«Как это мило, что ты поцеловал мне руку».
«Дай поцелую еще раз».
«Тогда уж в губы».
«Ты очень смелая для горянки, – улыбнулся он, – видно, Гвалчмай плохо тебя наставлял. Я не прочь проиграть тебе в беге, но в любовных делах уступать не хочу».
«Почему?»
«Потому что всю ночь обдумывал, как добиться от тебя поцелуя. Зря, выходит, старался».
Сигурни растянулась на мягкой траве. «Ничего подобного. Рассказывай, что придумал».