Дочь княжеская. Книга 1
Шрифт:
— А? — Млада упёрла руку в бок, явно красуясь. — Каково?
— Ну, молодец, — сказала Хрийз. А что тут ещё скажешь.
— Теперь гляди.
Она подняла руку, воздух дрогнул, словно поверхность воды, принявшая камень. Необъяснимое чувство, но будто от того невидимого камня прошла узко направленная волна. От руки к ножу, торчавшему в деревянном щите. Клинок качнулся, выдернулся сам собой и прилетел в подставленную ладонь. Хрийз раскрыла рот. Магия!
— Видала? Давай теперь ты.
Она что, серьёзно? Взять нож, швырнуть его, потом притянуть к себе на расстоянии.
— Давай, что мнёшься.
— Я не умею…
— Да ну, — не поверила Млада.
— Ну да. У нас и ножей-то таких дома не водилось никогда…
— Зря. Ладно, учись. Возьми его в руку… вот так…
Тяжёлая рукоять приятно холодила кожу. Пришлась к ладони на удивление правильно. Как будто так и было надо…
— Бросай.
И был позор. А что же ещё? И снова позор. Опять позор. В очередной раз позор.
— Бестолочь, — в сердцах высказалась Млада. — Учись! Лучшей защиты, чем собственная вооружённая рука, не существует, запомни. Попробуй вернуть его. Ладонь вот так, сосредотачиваешься, отдаёшь приказ…
С магией тоже вышел позор, ещё похлеще чем с бросками. Вообще не получилось ничего. Млада начала злиться. Она ещё объяснить толком не умела, что именно надо делать. Сосредоточься, но как? Отдать приказ, замечательно, но — как?!
— Ну, ты и ду-у-ура. Как же ты на Грани выжила? Ничего не понимаю!
— Не знаю, — огрызнулась Хрийз, еле сдерживая слёзы от обиды на себя саму же. — Если бы не принцесса Чтагар…
— Сожрали бы тебя, глупую, да и всё, — подхватила Млада. — Ну, давай ещё раз…
— Развели тут упырей всяких в городе, — буркнула Хрийз, пытаясь в очередной раз безрезультатно притянуть к ладони свой нож. — Без них будто нельзя обойтись было, что ли?
— Нельзя, — серьёзно ответила Млада. — Они — Проводники и чистильщики. Без них магическое инфополе города задохнётся в некротической энергии, погибнет. Видела когда-нибудь города с убитой магией?
— Нет…
— А я видела, — ответила Млада. — Мы с ребятами ходили походом через Чернозёрные горы, искали Первоцветный, прежнюю столицу Сиреневого Берега.
— Нашли?
— Нашли, — кивнула Млада. — Лучше бы не находили…. Не нашлось там тогда никого, кто взял бы на себя великий долг, прошёл бы через Обряд и встал бы на навью тропу по Грани, служить живым и Смерти. А потом стало слишком поздно. Мёртвое место. Там даже трава не растёт, а Грань настолько близка, что любой неосторожный чих способен поколебать её. Затянет, всосёт в себя, и поминай, как звали. Неумершие это место ещё дальше обходят, чем живые. А ты говоришь, без упыря обойтись… Никак, подруга. Никак не обойтись.
Хрийз молчала. Она почти увидела, о чём говорила Млада. Сухую пустыню на месте бывшей цветущей долины. Тусклое небо, перемешанный с пылью воздух, ледяной ветер и жар междумирья, выжигающий душу…
В лоб внезапно с силой ударило да так, что искры из глаз полетели. Хрийз охнула, шлёпнулась на задницу прямо там, где стояла. Слёзы брызнули. Дарёный клинок, оказывается. Послушался магического приказа, прилетел наконец-то сам. Прямиком в лоб. Хорошо ещё, что рукоятью, а не остриём…
— Ну, вот, можешь ведь, если захочешь, — с удовлетворением прокомментировала Млада, подавая подруге клинок. — Запомни это ощущение, пригодится.
— Да уж не забуду! — злобно высказалась Хрийз, шмыгая носом и бережно ощупывая кончиками пальцев наливающуюся шишку.
Тот ещё будет видок на утренней смене!
Млада привезла с собой пакетик с сухими, скученными листьями тёмно-сиреневого цвета.
— Счейг, — объяснила она, высыпая горстку в высокую кружку. — Готовь кипяток, надо заварить. Как я здесь столько жила без доброй кружки крепкого счейга?
— А это не опасно? — с подозрением спросила Хрийз. — Не вроде той дряни, что ты сгрызла перед тем, как на уборку мусора попасть?
Млада посмотрела на неё, как на умалишенную, а потом расхохоталась:
— Всё забываю, что ты с лун свалилась. Нет, не опасно. Наоборот!
Завареный счейг оказался великолепен. Тёмно-розовая прозрачная жидкость с горьковатым полынным запахом. Не чай, но похоже. Приятно было греть о бока кружки озябшие ладони, глотать понемногу горячее, брать кубики рафинада, такие же маленькие и белые, как там, дома…
Как всегда при мысле о доме — ком в горле и непрошенная сырость под ресницами. Вморгнуть не нужную слабость, улыбнуться. Жизнь прекрасна, не правда ли? Немотря ни на что и вопреки всему.
— Всё спросить хочу, — сказала Хрийз. — А ты княжну Браниславну знала?
— Я? — удивилась Млада. — Откуда мне… Я родилась уже после войны. А что спрашиваешь?
— Да так… Тут, понимаешь… Мне сказали, будто я похожа…
— Ты?! — Млада расхохоталась до неприличия громко.
На душе вроде бы полегчало, но с другой стороны, поднялась обида. Допустим, непохожа, слава богу, но ржать-то так зачем?
— Прости, подруга. Но ты тюха и рохля, вон, за собственный нож не знаешь, как взяться! А княжна в военное время родилась, при отцовой дружине росла, потом против третичей сражалась. Старого Црная послушать, так она вообще со штырём в голове была, ничего не боялась, к тому же везло ей не по-человечески, из самых страшных передряг живой выходила. Третичи вешались, никак поймать её не могли. Под конец награду обещали уже только за мёртвую.
— Почему же она тогда в коме какой год лежит… — задумчиво произнесла Хрийз.
У неё начала неприятно ныть и покалывать рука, впечатление было, будто отсидела. Потёрла ладонью нездоровое предплечье, стараясь уменьшить противное колотьё. Вроде бы помогло.
— Везение окончилось, — объяснила Млада плачевное состояние Браниславны. — Говорят, отравили княжну-то.
— Кто?
Млада пожала плечами.
— Война закончилась, враги остались. И местные, и имперские, и третичи могли, кто битву у Барьера пережил… Ты день выбери, в Алую Цитадель съезди, там мемориал есть. У школьников домашние дни, так что экскурсий не будет, спокойно записи военного времени посмотришь, с хранителем поговоришь…