Дочь княжеская. Книга 1
Шрифт:
А когда пришло время штурмовать Алую Цитадель, проклятое вовеки место, одну из Опор Третерумка в нашем мире, Девятеро откликнулись на призыв и влились в ряды регулярной армии Сопротивления.
Алая Цитадель была смята и уничтожена, но храбрецы пали в битве почти все. Их имена навечно в наших сердцах: Ветрова Фиалка, Драй Ктальш Нагурн Ненаш, Аркин Славен, Рутов Твёрд, Каменева Злата, Каменев Стоян, Занчови Станч, Тавчог Дахар.
Никто не забыт!
Ничто не забыто!'
Хрийз зябко поёжилась, несмотря на полуденный зной. Понятно теперь, отчего в тридцать семь лет та же Фиалка Ветрова выглядела девочкой. Наверное, возраст, в котором перерождаешься в упыря, остаётся твоей внешностью навсегда…
Вокруг площади стояли недлинные двухэтажные особняки из белого камня, каждый со своей придомовой территорией, ухоженной, с яркими цветами на клумбах, ровными дорожками, небольшими фонтанчиками. Девять улиц (каждая носила имя одного из увековеченных в граните героев), выходивших на площадь, составляли точно такие же дома. Типовая застройка.
Трамвайные пути выныривали из нижней, идущей от моря, улицы, огибали зелёную зону площади полукругом и уходили вверх, в горную часть города. Опорные столбы контактной сети шли друг за другом как гигантские, раскинувшие руки-кронштейны, великаны. Дорога была прямой, просматривалась очень хорошо: где-то там, далеко-далеко, шёл вагон, казавшийся игрушечным с такого расстояния.
Хрийз рыхлила тяпкой клумбы с рыжими цветами. Служба Уборки по совместительству занималась ещё и озеленением общественных мест; приходилось копаться в земле, осваивая нехитрую науку возделывания культурных растений. Рыхлить, поливать, удобрять, срезать отцветшие бутоны… Помнится, дома с какой неохотой бралась за огородные работы. Воооосемь сооооток, люди, кошмар! Летом надо из моря не вылезать, а не из грядок!
Сейчас эти восемь соток расцеловала бы. За их ну очень скромный относительно городских пространств размер.
С нижней улицы выбрался трамвай. Большой высокий вагон, белый, с узкой красной полосой по бортам, с широкими окнами и красным токоприёмником. Он величественно прошёл мимо, негромко, — так-так, так-так, — простучали по стыкам колёса, мелодично прозвонил, отдавая дань павшим героям, и пошёл дальше, ускоряясь. Хрийз, опершись на тяпку, смотрела вслед.
Тем же днём она приобрела на трамвайной остановке карту маршрутов и книжечку по истории развития трамвайного сообщения в Сосновой Бухте. Появилось чем занять пустующий вечер…
Маршруты различались не номерами, а цветом вагонов; очень удобно, издалека видно, твой вагон идёт или нет. Оплатить проезд можно было либо деньгами (сумма была невелика) или же зарядом магии с раслина, на выбор. Дети до семи лет ездили бесплатно, школьникам полагались льготные проездные. Всего маршрутов было двадцать семь, двенадцать из них пролегало в подводной части города. Логично. Если моревичи амфибии, то что им всё время на суше делать?
В скором времени собирались открыть двадцать восьмой, двадцать девятый и тридцатый, и да, не забываем, что местное тридцать — это нормальное восемнадцать, умноженное на три… Шло обсуждение, какие цвета назначить вагонам новых линий, к карте прилагался билет для голосования. Надо поставить 'птичку' напротив одного из сочетания цветов в списке и опустить в специальный кармашек на любой из остановок.
К конечной станции 'Горная Поляна', откуда по подвесной дороге можно было попасть в Алую Цитадель, ходило целых четыре маршрута, из разных концов Сосновой Бухты. Удобной оказалась белая линия, проложенная через Площадь Девяти. Почему бы не съездить? Завтрашний день свободен от мусора и от посещения больницы, можно потратить его на долгую прогулку.
Но поездку пришлось отложить.
За больничными приключениями как-то забыла о важной дате: день взятия Алой Цитадели праздновался здесь с размахом. Придут боевые корабли с Островов, и с ними военный правитель островных моревичевй, Стальчк тБови, сам князь Бранислав встретит его на набережной, и будет совместный военный парад, и официалные торжества и фейерверк, всё такое. То есть, опять работы Службе Уборки привалило.
Снова город украсился княжескими штандартами и флагами Островов. В воздухе повисло карнавальное веселье, чем-то схожее с тем, что охватывало прежний Христинкин мир перед Новым годом.
Все свободные деньги ушли на тёплые вещи. К празднику Хрийз оказалась не готова совсем. Ни тебе нового платья, ни новой заколки для отросших волос, ни браслета… Ни мороженого на палочке, если там, конечно, будет мороженое. И одежда будничная, а все наверняка явятся расфуфыренными. Как себя показать в таких условиях?
Но вариант не идти совсем даже не рассматривался. Сидеть, киснуть, плакать, — надоело, хватит. Ничего, будут и другие праздники.
Парад смотрела издалека. Кто же пустит в первые ряды безродную приблуду? Но даже к лучшему. Нашла хорошее место, откуда набережная и площадь при ней видны были как на ладони. Смотрела, не отрываясь, как идут ровными рядами флотские, в белоснежной форме, как гарцует на крупных жеребцах-единорогах княжеская конница, как сам князь и могущественный его союзник, военный правитель Островов, принимают парад. Звучали резкие военные марши, хлопали на ветру многочисленные флаги Сиреневого Берега и Узорчатых Островов.
Юная девочка-моревична подошла к правителям и приняла от них в ладони шар лилового огня. Не девочка, догадалась Хрийз, кто же ребёнку магический огонь доверит! Дахар Тавчог, Одна из Девяти. Она высоко подняла шипящий и плюющийся маленькими молниями шар. С силой грянула его о мостовую площади. До небес взметнулся язык злого фиолетового пламени.
Город накрыла тяжёлая тишина минуты молчания, дань памяти всем, погибшим и не вернувшимся с войны.
Никогда не простим.
Никогда не забудем.
Во всех городах и поселениях Сиреневого Берега, Островов, Яснополянья, Луговины, Небесного Края и Пятиречья стояла сейчас эта тишина, единая для всех людей Третьего Мира Двуединой Империи.
Никто не забыт и ничто не забыто.
Тишина взорвалась громом победных выстрелов: солдаты отдавали воинский салют павшим героям.
Официальная часть праздника завершилась, начались гуляния. Правители испарились с народных глаз по своим великим делам. Ушли и военные, чтобы вернуться через время уже не такими парадно-надутыми и важными. А возле пылающего огня появилась тоненькая фигурка девушки-моревичны со скрипкой в руках.