Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2
Шрифт:
— Чем вы ночью занимались, ваша светлость? Грибы чистили? Не спать на занятиях. Внимание и концентрация. И вот это вот, эти ваши каракули… — Хрийз скосилась в тетрадь и увидела, что снова начала писать по-русски. — Переписать!
Проверю. Сядьте. Слушаем дальше. Ориентация в условиях магически наведённого тумана…
Хрийз села, чувствуя, как горят уши. Г рибы чистила! Не грибы и не чистила. Но не объясняться же при всех, и не объясняться же вообще! Объясняешь, оправдываешься, особенно, когда действительно виновата, — выглядишь дурой.
Выглядеть дурой нельзя, не тот статус. А в выволочке можно усмотреть и пользу: подлый организм, получив встряску, наконец-то проснулся…
Урок тянулся жёваной резиной. К концу снова потянуло в сон, несмотря на то, что от окон тянуло стылым сквозняком и ноги в легкомысленных тонких носочках ощутимо мёрзли. А впереди практика всё с тем же Лае. Значит, снова будет позор…
По окончании лекции народ потянулся из аудитории: практические занятия проходили на первом этаже. Хрийз собирала тетради, судорожно соображая, как бы за короткое время перемены успеть заскочить в ближайший дворик тяпнуть горячего счейга, чтобы и согреться и проснуться. По всему выходило, что никак. Не успеет
Пат. Либо ползанятия пропустит, либо те же ползанятия проспит. А уж что именно Лае сможет простить, к гадалке ходить не надо: не простит ни того, ни другого.
Хрийз задержалась в классе, выходила последней. А в коридоре к Лае подошла
Вера Воронова. И о чём-то они тихо между собой заговорили, однако уши уловили имя сЧая и сразу же встали торчком. Останавливаться, однако, было нельзя. Хрийз прошла мимо, стараясь не спешить, но и не слишком задерживаться. Ей удалось не обратить на себя внимание и услышать главное: корабли Островов уходили из
Сосновой Бухты сегодня…
Что случилось в море, оставалось только гадать. сЧай не собирался покидать гавань так рано, сам говорил, флот останется здесь на несколько дней. Но, по-видимому, этих нескольких дней ему не дали.
«А я же ничего не успела!» То есть, основу для оберега Хрийз связала, но необходимо было вставить камень, который она вчера даже не искала — некогда было. Девушка как раз собиралась наведаться в лавку аль-нданны Весны сегодня вечером, посмотреть там что-нибудь подходящее. Но вечера у неё и не оказалось.
По закону подлости, стоянка боевых кораблей и торговые лавки находились в противоположных концах города. Хоть разорви-ись на части, и Яшки нет рядом, с детьми сидит, папашка счастливый!
А ноги сами уже бежали из здания школы в общежитие. Лае за прогул не похвалит, ну и пёс с ним. На его похвале свет клином не сошёлся. Хрийз влетела в комнату, какое-то время переворачивала всё вверх дном потому, что заветное рукоделие не находилось. Спрятала вчера, чтобы глаза никому не мозолило, прежде всего, Желану. И вот. Потеряла.
Вещица нашлась под подушкой. Хрийз бережно спрятала её в карман, и побежала вниз, вниз, оттуда через двор на улицу, по улице до ближайшей остановки трамвая. Её счастье, не встретила никого из преподавателей, а то бы вернули на занятия, и слушать ничего не стали бы.
В другое время Хрийз бы задумалась, может быть, засомневалась бы, даже – испугалась с чего это её потащило выручать из беды того, кто вполне сам мог о себе позаботиться. Да и беды никакой ещё не было. Подумаешь, сон приснился про отравленную воду, вот и вся беда, смешно, если вдуматься. Но сейчас ей было не до шуток Незавершённая работа жгла душу, как когда-то самый первый ее вязальный артефакт, та звезда для Ненаша Нагурна. Что-то такое про подобное состояние объяснял однажды Канч сТруви… Но объяснение Хрийз благополучно забыла.
Трамвай подкатил почти сразу же, как Хрийз встала на остановку. Зелёный, то есть, именно такой, какой и был нужен. Удача, зелёные ходили не так уж часто…
Хрийз встала на заднюю площадку, держалась за поручень, смотрела, как убегают назад рельсы, тускло отсвечивающие неяркой рыжеватой зеленью зимнего солнца.
Стояли холода, но снега ещё не было, ветер гонял вымороженную серую пыль, а высокое, звенящее морозом небо, затягивали кружева когтеобразных перистых облаков. Верный признак перемены погоды. Через несколько дней на Сосновую
Бухту упадёт первый в этом году зимний буран.
Трамвай резво бежал по рельсам, в салоне пахло теплом из расположенных под сиденьями печек, сухим металлом, смазкой, в шкафчике за кабиной водителя что-то щёлкало и стукало, «так-так-так» — стучали колёса. Хрийз цеплялась за поручень,-вагон неслабо мотало на поворотах, — и молила про себя: «Быстрее! Пожалуйста, быстрее!» Очень уж она боялась опоздать.
В лавке аль-нданны Весны все было по-прежнему. Аккуратно оформленные стойки и столики с товаром, цветущее домашнее деревце в углу у большого окна-витрины, и сама Весна за своим столиком, с книгой в руках. Вот только исходящая от горянки аура громадного Света была такова, что Хрийз споткнулась на пороге. И как она, спрашивается, раньше не видела, где глаза были?! От такой ауры хотелось бежать с воплями, роняя по дороге обувь…
Поздно. Весна заметила ее. Хрийз вежливо поздоровалась, объяснила, зачем пришла.
Смотри, — женщина жестом указала на один из прилавков, — Может быть, найдешь там…
Хрийз поблагодарила, вытащила свое вязание, стала смотреть. Выбор был огромным, от крупных камней, до маленьких и неказистых с виду, но наверняка стоивших безумную цену из-за своей способности накапливать магический потенциал.
Но ничего не подходило совершенно, Хрийз это чувствовала каким-то внутренним нервом. А еще девушка косилась на хозяйку лавки. Аль-нданна подавляла самим своим присутствием. Хрийз удивлялась, почему раньше ничего не ощущала.
Что-то не так, маленькая княжна? — поинтересовалась горянка.
Хрийз не смогла посмотреть ей в глаза. Сказала:
А вы больше не прячетесь…
Я не пряталась и раньше, — пожала плечами женщина, а потом добавила понимающе: — А! Ты теперь видишь полную ауру! Закономерно. После смертельного испытания всегда происходит качественный скачок в развитии. Тебя это пугает?
Да, — призналась Хрийз, — Это как-то… Как-то уж слишком…
Привыкай, — посоветовала аль-нданна, вновь возвращаясь к книге. — Другого выхода нет.