Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2
Шрифт:
— А вот я думаю… — сказала Хрийз… — Про мышей… Наверное, белые мыши как-то влияют на серых, и те начинают перекрашивать себя в белый цвет тоже. Но, поскольку сразу всю шкурку свою они не могут сделать белой, они сначала становятся пятнистыми. Из своего множества они переходят вот в это пересечение. А оттуда уже, по мере окрашивания, в множество к белым. Это такая зона перехода получается. Зона влияния…
— Хм, — Несмеян поджал губы, — Возможно. Теория множеств — всего лишь математический аппарат. Применить этот аппарат можно где угодно.
— И для магических стихий тоже? — уточнила Хрийз.
— Разумеется.
— Да, и если по аналогии с мышами… Смерть и Жизнь — противоположные стихии, но они пересекаются точно так же, как серые и белые мыши, по Свету. Свет содержится и там и там, в разной только пропорции. И через Свет Жизнь может повлиять на Смерть! Заставить её… перекраситься. Перетянуть к себе. Уничтожить…
— Почему Свет? — настороженно спросил Несмеян.
— Ну, я инициирована стихией Жизни, — объяснила Хрийз. — Свет — наиболее доступная для меня сила из триады высших…
— Знаете что, ваша светлость? — решительно сказал учитель, забирая листок со своими объяснениями. — Я вам здесь не советчик! Обратитесь к магам.
Хрийз молча смотрела на него, не отводя взгляда. Потом сказала:
— Вы же понимаете, что глупо прятать этот листик. Я запомнила ваши объяснения.
— Что вы задумали? — прямо спросил он.
— Ничего…
— Не лгите!
Девушка чуть развела ладонями, покачала головой. Сказала, вставая:
— Я вам не могу рассказать, Несмеян Некрасович, простите. Вы не поймёте. Но вы мне очень помогли, спасибо.
— Магия — это очень опасно, а вы ещё слишком юны, ваша светлость, — сказал
Несмеян. — Вы собираетесь куда-то влезть, по глазам вижу. Куда-то, где можете погибнуть, как нечего делать. Вы подумайте хотя бы своей головой, что вы – последняя в роду, и именно вам со временем придётся держать нашу землю. Если вы погибнете сейчас по собственной глупости?
— Держать землю, — кивнула Хрийз, — Да. Именно это я собираюсь делать сейчас, а вы меня отговариваете, Несмеян Некрасович. Но ведь не отговорите же.
— Вы очень сильно изменились, — сообщил учитель. — Очень. Подумать только, не прошло и года… Я сообщу Ненашу о ваших намерениях. А может, мне сразу отправиться в Высокий Замок?
Хрийз замялась на время. Думала. В Замок Несмеян не пойдёт, у него не хватит на это духу. А с Ненашем как-нибудь обойдёмся. Ненаш не такой жуткий, как сТруви.
— Сообщите, — сказала Хрийз. — Конечно. Как я могу вам запретить?
Он побарабанил пальцами по столу.
— Всё же. Что бы вы там ни задумали, будьте осторожны. Пожалуйста.
Хрийз обещала.
Она успела на последний рейс. Катер шёл почти пустым, возвращался на стоянку. Сосновая Бухта сияла огнями впереди по курсу. Красивое, незабываемое зрелище. Но Хрийз чувствовала распластавшуюся над городом враждебную сеть.
Сеть дремала до времени, но она была, девушка воспринимала её ещё острее, чем раньше. Только вместо страха теперь её сжигала ярость.
«Держись, гадина! — думала девушка, сжимая кулачки, — Я тебя уничтожу!»
Она сознавала, что времени у неё мало. Ровно столько, сколько надо Несмеяну для того, чтобы разыскать Ненаша. Через раслин он вряд ли станет кого-либо вызывать, сам говорил много раз, что не маг. На последнем рейсе из Взморья его не было. Значит, остаётся только эта ночь. Может быть, завтрашний день.
Ступив на набережную, Хрийз не пошла в общежитие. Она долго стояла, подняв голову к небу, тело потряхивало от поднимающейся силы. Сначала надо было создать своё, так сказать, множество. Потом выдавить из чужого саму его суть, подчинив и обратив в противоположное. Достойная задача. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь. Потом тихонько пошла по набережной, свернула на проспект…
Она бродила по городу всю ночь. Дублировала крупные узлы вражеской сети, добавляла свои. Тонкая кружево стихии Жизни возникало из небытия словно бы само собой. Хрийз не оглядывалась, иначе увидела бы, как за нею пробиваются сквозь мёрзлую землю зимние цветы, стремительно растут, наливаются бутонами и распускают тонкие, прозрачные, стеклянистые лепестки. Это были и знакомые по прошлой зиме хрустальные розы, и дикая разновидность в виде мелких колокольчиков и какой-то совсем уже мелочи, размером с полногтя…
Время растянулось в бесконечность. Позже, вспоминая ту безумную ночь, Хрийз никак не могла оценить затраченное на неё время. По субъективному ощущению выходило не меньше вечности. На деле она успела уложиться до рассвета…
Когда небо над морем полыхнуло зеленовато-бурым огнём нового дня, Хрийз поняла, что на занятия безнадёжно опоздала. Она не чувствовала усталости, в теле наоборот словно бы вскипала весёлыми пузырьками энергия, которую хотелось тратить и тратить, бесконечно. Девушка вспомнила, что говорили о законах сохранения магической энергии: чем больше тратишь, тем больше её прибывает…
Похоже, это действительно работало именно так.
Со спины потянуло холодом. Хрийз обернулась и очень вовремя. В тени заснеженного дерева соткалась тоненькая фигурка проводника стихии Смерти.
Ошибки не могло быть, кошмарную ауру неумерших ни с какой другой не спутаешь.
Через мгновение Хрийз узнала Дахар, которая почему-то даже не подумала о маскировке, пришла, как есть. Ещё через мгновение кинуло в ужас: а что, если именно Дахар…
Но Дахар подошла и внезапно преклонила колено, Хрийз от растерянности отшагнула назад, не умея понять, в чём, собственно, дело. Дахар осторожно взяла её руку, перевернула ладонью вниз и прикоснулась губами. Прикосновение вышло невесомым, тонким и в то же время обжигающим, как кипяток или застывший на ледяном ветру брусок металла. Ледяная сила неумершей хлынула в душу, смешалась с собственной и вся эта клокочущая смесь выплеснулась в нити созданного ночью плетения, придавая им прочность гранита…
— Вот так-то лучше, ваша светлость, — сказала Дахар, поднимаясь.
Хрийз молча смотрела на неё. В малахитовом сиянии зимнего утра Дахар казалась холодным сгустком синеватого мрака, очертания её фигуры плыли и глаза видели то огромную гигантскую богатыршу, то тоненькую худенькую девочку-моревичну из серии один раз взглянешь, второй раз уже не обернёшься. Хрийз поняла, что они обе сейчас уже не совсем в реальности, но и не на Г рани, мир оставался ярким, солнечным, прозрачным и ледяным.