Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2
Шрифт:
Хрийз села, обхватив ладонями голову. В висках билась тупая, надоедливая боль. Больничные запахи раздражали, полоска света, пробивавшаяся в щель под дверью, раздражала тоже, действовала на нервы глубокая, ватная тишина, какая бывает только в середине ночи. Больница, кстати, вопросов не вызвала. Магическое истощение, ясен пень. Утром придёт Хафиза Малкинична и от души обзовёт всякими словами, она такая. А где Желан, кстати? Тоже в больнице, рядом, через стеночку?..
Хрийз спустила ноги на пол, зябко поджала пальцы. Из-под двери тянуло стылым сквозняком. На миг девушка замерла в испуге: ей показалось,
Рядом с постелью стояли больничные тапочки, матерчатые, жутко неудобные, как всегда, на размер больше, чем надо. Хрийз сунула в них озябшие ступни, встала, — голову слегка закружило, замельтешили в глазах чёрные мушки. Потом всё прошло.
В коридоре стояла всё та же тишина. Точно, глубокая ночь… никого. За коридором обнаружился стандартный холл с круглым бассейном-входом в подводную часть здания. Вода в нём стояла вровень с бортиками, её подсвечивали сиреневым и серебристо-алым прилепившиеся к стенкам бассейна флуоресцентные губки и какие-то веточки, не то кораллы, не то не кораллы… А на лавочке у бассейна кто-то сидел. Хрийз подошла поближе и с изумлением узнала Сихар.
— Вы всё ещё не поправились? — спросила девушка удивлённо
— Нет, милая, — улыбнулась целительница, — Всё-таки, мне тогда досталось…
Тогда… Хрийз внезапно поняла, что времени-то прошло не так уж много. Дней десять всего. Или одиннадцать? Может быть, двенадцать? Она запуталась считать.
Проклятая местная система счисления, никак к ней не привыкнуть!
— Присядь, не стой.
Хрийз осторожно опустилась на краешек лавочки. Смотрела на Сихар, подмечая всё: гусиные лапки возле глаз, горькую складку на переносице, поджатые губы. Если отдаёшь слишком много силы, чересчур много, свыше того, что есть в резерве, то старение обрушивается на организм неудержимой лавиной. Его можно обернуть вспять, но… до определённого предела. Хафиза Малкинична после лечения Здеборы так и осталась с чёрными прядями в синих косах…
— С вами всё будет хорошо? — спросила Хрийз.
Сихар чуть улыбнулась:
— Конечно.
— Врёте ведь, — обвинила её девушка.
Целительница отмахнулась ладонью.
— Переживу. Не в первый раз. С тобой-то что случилось, милая? Аура практически на нуле…
Хрийз вздохнула. И рассказала про сеть, про собственное решение её уничтожить, про вмешательство Лае и Эрма… Сихар внимательно слушала, не перебивая, и Хрийз поневоле вспоминала всё новые и новые детали, и рассказывала о них. В конце рассказа нахлынуло звенящее облегчение: выговорилась.
— Паука выманить хотят, — качая головой, говорила Сихар. — Эрм справится, я в него верю. Он — сильнейший маг нашего мира, наместник Империи, и чтобы не справился? Это невозможно.
— Вы его давно знаете? — спросила Хрийз.
— С войны ещё. Он был тогда молод и глуп, но сил у него уже в то время было немало. Счастье, что он остался с нами. Враг из него вышел бы сейчас страшный…
— Так.
Хрийз подскочила от неожиданности. Потом узнала голос: Хафиза Малкинична.
Вот же чёрт! Сейчас достанется…
— Нарушаем режим, — зловещим голосом отметила Хафиза, упирая руки в бока.-Ну, ладно, эта дурная голова, — кивок на Хрийз, — без признаков мозга внутри. Но вы-то, Сихар! Вот уж от кого не ожидала!
— Я знаю свой предел, Хафь, — кротко ответила Сихар.
— Ия его знаю, — отрезала Хафиза Малкинична.
Сихар вздохнула и уныло полезла в воду. Хрийз смотрела на неё, с изумлением понимая, что признанная и уважаемая всеми целительница здорово напоминает сейчас
Юфи. С той только разницей, что её никто не кидает с размаху в воду…
— А тебе особое приглашение надобно? — развернулась Хафиза к девушке. — Сама дойдёшь или помочь тебе?
— Сама, — торопливо сказала Хрийз.
— Смотри мне. Если сейчас же не ляжешь в постель, я это сразу почувствую, учти.
Почувствует, кто бы сомневался. Хрийз послушно ушла в палату, легла. Долго лежала, рассматривая потолок, думала. Сон не шёл. Ни в одном глазу, как говорится.
А потом вдруг словно подбросило внезапным неприятным озарением: Ель!
Сколько дней уже прошло?! Хрийз начала лихорадочно подсчитывать и, само собой, запуталась. В спокойной обстановке она могла не особенно напрягаясь работать в местной системе счисления, но как только выбивало из зоны комфорта, вколоченное в детстве «пятью пять двадцать пять — это надо знать!» брало верх. Хрийз считала, сбивалась, начинала считать снова, и каждый раз получала при проверке разные результаты: то тридцать шесть дней, то тридцать девять, а то и вовсе сорок один.
«Да что я сижу здесь как последняя идиотка! — возмутилась девушка. — Они же там сейчас… если уже сорок дней прошло… то они…»
Она вскочила, сунула ноги в холодные тапки и заторопилась к подруге.
Ещё перед дверью палаты почувствовала слабый отклик мёртвой ауры кого-то из неумерших. Не смогла сразу определить, кого именно, но совершенно точно не
Дахар, и не сТруви. Это испугало и взъярило её до предела. Если бы Хрийз могла видеть себя со стороны, видеть в магическом спектре, она бы сама изумилась той мощи, что сейчас вокруг неё полыхнула.
Ель по-прежнему была неподвижна. Но жива, приборы в изголовье с тихим попискиванием тянули тонкую ломаную нить её жизни. А рядом сидел, приставив стул впритык к постели, Кот Твердич, его аура мягко светилась зеленоватым сиянием летнего леса, и держал девушку за руку. Хрийз потребовалось несколько секунд, чтобы осознать увиденное и сообразить, кто на самом деле такой её бывший репетитор по теории магии, и что именно это значит.
— Оставьте её! — крикнула Хрийз. — Отойдите от неё сейчас же!
— Что с вами, Хрийзтема? — участливо спросил Кот Твердич. — Вас словно дикие звери кусали.
На бешенство намекает! А сам-то… кровосос чёртов… В глазах на миг потемнело от вспышки тяжёлого, непривычного гнева. Хрийз стремительно шагнула к подруге, зашипела яростно, была бы кошкой — прижала 6 уши:
— Не подходите к ней!
Чувства обострились до предела. Показная маскировка могла теперь сбить с толку кого угодно, только не Хрийз: под мягкими солнечными волнами ауры Кота
Твердича скрывалась серая мертвечина проводника стихии Смерти. Как бы он ни прятался, как бы ни натягивал на себя личину живого, собственную свою сущность изменить он не мог, и Хрийз её чуяла каждым нервом, каждым волоском на коже.