Дочь лесника
Шрифт:
Второй раз за день я вспомнил капрала Броссе, на этот раз его рассуждения о физических кондициях наших и неприятельских коней, и снова убедился, что словам бывалого солдата стоит доверять. Вот честно, сам, своими глазами видел, как валились и перекатывались через спину лошади кочевников от сшибки с нашими конями!
Нет, ясное дело, кому-то из мерасков бежать удалось. Но остальных легкоконники зажали между собой и пехотой. С одной стороны пики и сабли, с другой штыки и меткие одиночные выстрелы - я крайне удивился, когда после завершения бойни пехотинцы и спешившиеся кавалеристы пинками поднимали живых мерасков, несколькими зуботычинами приводили их в чувство, а затем избавляли пленников от поясов и разрезали спереди штаны с таким расчетом, что их приходилось поддерживать руками. А что, удобно - не надо искать, чем связать пленных, руки у них заняты, а стоит отпустить - так со спущенными штанами ни бежать, ни забраться в седло не получится.
Глава 28
Ох, и пришлось же мне писать после этой истории с выходом мерасков на наши коммуникации! Целая серия статей, листовки для солдат, интервью с командиром батальона, с командиром легкоконного полка, с парой отличившихся пехотинцев, несколько фото и зарисовок, запечатлевших горы мертвых тел мерасков и туш их лошадей, портреты героев - пехотинцев и кавалеристов, куча всего еще... Работы было выше крыши, писать все сам я не успевал, поэтому часть писанины с некоторым сожалением спихнул Виннеру. Уж больно вкусный материал открылся, делиться жаба душила. Ну то есть так, придушивала слегка, но все равно...
Как рассказали знакомые штабные офицеры, факт появления крупного неприятельского отряда на наших коммуникациях, в оперативном, можно сказать, тылу, генерал Штудигетт воспринял, можно сказать, философски - война есть война, мало ли что может произойти. Как я понимал, такое спокойствие стало результатом полного провала вражеского рейда, в противном случае много кому пришлось бы познакомиться с генеральским гневом. Но искать, а тем более назначать виновных Штудигетт не стал, а вот разобраться с тем, как такое стало возможным, пожелал очень сильно. Настолько сильно, что назначил расследование, вести которое поручил подполковнику Дельхайе, а меня, когда я под руку подвернулся, определил оному подполковнику помогать, хоть я и попытался отбрыкаться - уж больно не хотелось оставлять Виннеру еще больше вкусняшек. Заодно генерал нагрузил Дельхайе обязанностями моего персонального цензора с правом решать, что именно пригодно к публикации из того, что мы накопаем, и такой оборот тоже меня не порадовал.
А напрасно. Накопали мы такого... Как, оказывается, много интересного можно узнать, если целью допроса ставится только получение сведений, а сохранение жизни допрашиваемого остается делом второстепенным! Процедура, конечно, хм, неаппетитная, но на войне к подобным зрелищам привыкаешь быстро. Вот в процессе таких процедур те самые мераски, которым недавно пришлось поддерживать штаны руками, наговорили и подполковнику на его расследование, и мне не на одну статью. И с моей точки зрения материал был... Ну сами сейчас поймете.
В общем, так. Мераски, которые на нас напали, оказались не просто кочевниками, а 'должниками богов'. Это громкое имя носили неудачники, которым не повезло задолжать шаманам. Шаманы у мерасков составляли три отдельных рода, причем едва ли не самых богатых, и если у кого-то были проблемы с получением помощи от своих родичей, шаманы всегда были готовы прийти на выручку, но не бескорыстно. Интересно, что скот, имущество или деньги они со своих должников не взимали, предпочитая отработку. В мирное время пришлось бы этим должникам пасти стада шаманских родов и выполнять прочую работу, ну а на войне погнали их воевать. Красно-черные повязки на головах, кстати, как раз и отличали этих должников от обычных мерасков.
Чего ради затеяли шаманы свою собственную войну? Именно собственную, предводители обычных родов к этому рейду никакого отношения, как выяснилось, не имели. Вот когда пленники стали отвечать на этот вопрос, самое интересное и началось. Честно сказать, ни я, ни подполковник сначала им не поверили. Но после того, как уже трое не выдержали допроса, а остальные продолжали твердить то же самое, поверить, как ни странно, пришлось.
В общем, шаманы решили, ни больше ни меньше, как то ли призвать на наши головы сверхъестественные силы, то ли с помощью этих самых сил избавить мерасков от уготованной им участи, насчет которой никаких сомнений у кочующих колдунов уже не было. Целью рейда был выход к Барийским горам - сравнительно небольшому горному массиву по правому берегу притока Филлирана, на имперских картах именовавшегося Бариаром. В дальнейшем предполагалось отыскать в этих горах некую пещеру, где якобы живет какой-то не то оракул, не то колдун, не то просто могучий дух или даже бог, в свое время перенесший за Филлиран великого воина Барматургана.
Про
Описывать в подробностях реакцию генерала на наш совместный с подполковником доклад я не стану. Все-таки генерал от кавалерии - это не последний в Империи человек и рассказывать, как он совершенно неприлично ржал (да-да, именно ржал, а никак не смеялся), как перемежал это ржание самыми скабрезными словечками, как утирал платком слезы, выступившие от долгого смеха, было бы проявлением вопиющего и ничем не оправданного непочтения к столь высокопоставленному и заслуженному военачальнику.
Под такое хорошее настроение я без особого труда выудил у генерала отмену едва введенной цензуры. В конце концов, никаких особых военных секретов я не выбалтывал, мераски уж совершенно точно имперских газет не читают, а что писать и что не писать с точки зрения пропаганды, лучше меня тут вообще никто не знает. Так что различные варианты историй в духе 'мы к ним с пушками, локомобилями и дирижаблями, а они на нас с замшелыми легендами и дремучими поверьями' буквально наводнили имперскую прессу, после чего вопрос 'а стоит ли оставлять землю тем, кто мало того, что не может ее правильно использовать, так еще и защитить не в состоянии?' для имперской читающей публики можно было считать с повестки дня снятым ввиду очевидности отрицательного ответа. Другое дело, что у той же публики пока не был сформирован однозначно положительный ответ на вопрос 'стоит ли крестьянам переселяться со старых имперских земель в бывшую Мераскову степь?', а без этого считать свою миссию выполненной я не мог. Нет, пару солдат - выходцев из крестьян я старательно проинтервьюировал, но единственным, что удалось из обоих извлечь, были рассуждения на тему непаханой целины, которая, как только за нее возьмутся по-настоящему, полыхнет просто-таки невероятным урожаем. Пришлось отписать Петрову-Кройхту, чтобы он привлек пару-тройку агрономов и организовал соответствующие публикации с их авторитетным мнением. Не мне же одному корячиться, хе-хе...
– Это что же, Феотр, наши солдаты погибли из-за таких глупых поверий? Да и сами мераски тоже?
– за всеми моими делами не хватало даже времени толком поговорить с женой, а когда, наконец, поговорили, Лорка не сразу и поверила.
– Тебя-то тут что удивляет?
– поинтересовался я.
– Саму из-за таких же поверий похитить пытались.
– Да...
– задумчиво протянула Лорка.
– Правильно, что землю у них отберем. Скорее бы уж война кончилась. Поедем с тобой в Вельгунден, не была там ни разу, интересно же...
– Лорка мечтательно улыбнулась.
– Что это?
– вдруг встревожилась она.
– Где? Что?
– после того, как нам пришлось постоять внутри пехотного каре, всяческие неожиданности я и сам готов был воспринимать с тревогой.
– Там, - Лорка показала рукой. Хм, а ведь и правда, что-то похожее на конную колонну, было заметно. Ну и глазищи у любимой жены! По счастью, мои глаза сейчас могли быть дополнены биноклем, каковым я и воспользовался. Действительно, из-за невысокого кургана в нашу сторону выходила немалой численности кавалькада, над которой во множестве трепетали знамена незнакомых расцветок. Испугаться по-настоящему я не успел, поскольку первые ряды явно состояли из наших недавних спасителей - имперских легкоконников. Серо-коричневые шинели, кепи с красными околышами и черно-золотистые флюгера на пиках спутать с чем-то другим было бы очень сложно. Когда я обрисовал ситуацию Лорке и дал ей самой посмотреть в бинокль, мы решили подождать и все-таки удовлетворить свое любопытство.