Дочь лесника
Шрифт:
– Феотр, у нас будет ребенок...
Глава 37
– Ты, Федор Михалыч, совсем охренел или как?!
Как и всякий нормальный человек, я терпеть не могу, когда на меня орут, да еще и вот так - с ходу, вместо приветствия, едва только порог переступаю. Хотя, справедливости ради, Петров пока еще не орал, но это, похоже, начнется уже вот-вот.
И вообще, я и так после известия о лоркиной беременности все эти дни пребывал в состоянии, причудливо сочетающем в себе радость, легкое обалдение, суетливую деловитость (или деловитую суетливость?) и некоторое неверие собственному счастью. Если еще учесть, что незадолго до того мне более чем хватило эмоций с возвращением домой Демидовых, то психика моя была, мягко говоря, несколько
Павел Андреевич перешел к матюгам, пока что не персонально в мой адрес, а так, вообще, показывая мне, насколько сильно он расстроен. Честно говоря, уже очень хотелось самому и наорать на него, и волшебными словами обложить, но, черт, надо ж узнать, с чего это он так взбесился! Поэтому я вздохнул, мысленно сосчитал до десяти (вру, конечно, на четырех уже остановился) и прокрутил в памяти все то, что так взволновало меня за последние дни.
...В перерывах между сеансами интенсивного самокопания мне неожиданно удалось выяснить, что же происходит с Сергеем. Хотя 'удалось выяснить' - это наглая ложь и пустое хвастовство. Ничего мне не удалось, Сергей сам со мной заговорил и сам все рассказал. М-да, как все, оказывается, просто... В общем, наш спортивный молодой человек воспринимал свою жизнь на Эрассе как некий отпуск. И, соответственно, грустил из-за того, что такой увлекательный отпуск заканчивается. Да, он понимал, что Алинка переносит попаданчество намного хуже, да, он был рад тому, что скорое возвращение удержит ее от вполне возможных нервно-психических проблем, и будущему ребенку (про двойню я им не стал говорить, сами еще узнают) тоже был рад, но вот сам, лично для себя, скорому концу отпуска радовался, прямо скажем, не шибко. Да уж, отпуск, это он правильно сказал. Уж кто-кто из нас, а Серега жил в свое удовольствие - тягал любимые железки, тренировал таких же любителей перемещения тяжестей, конструировал тренажеры, писал инструкции, а в перерывах между этими увлекательными занятиями предавался радостям, известным всем молодоженам. А тут перед ним замаячила перспектива вернуться к продаже автозапчастей, которые, как я подозревал, надоели ему хуже той самой горькой редьки.
К чести Сергея скажу, что сам он некоторую неуместность своих переживаний по этому поводу прекрасно понимал. Он, собственно, потому и разговор тот со мной начал, чтобы как-то оправдаться. Ну да и ладно. Сказал я тогда Сереге, что я ему не начальник и не судья, и раз уж так получилось, то и пусть. Раз человек сам все понимает, зачем его еще чем-то грузить? Добавил на правах старшего товарища, чтобы Алинку берег, да и хватит с него - надеюсь, по возвращении он за ум возьмется.
Алинке я передавать все это тоже не стал - сами разберутся, без меня. Лорка, правда, с ней поговорила, так, чисто психологически настраивая барышню на позитив. Хотя, конечно, на позитив Алину больше настраивала ее беременность, сама природа да обстановка на лесном хуторе, особенно общение со старой знакомой - ручной рысью Мисси. В общем, к моменту возвращения домой настрой у Алинки был самый что ни на есть положительный. На ее лице легко читались радость, предвкушение и умиротворение. Аж завидки брали...
Время на сборы у нас было - о подходе срока, в течение которого возможен переход, Шель предупредил заранее. Да и много ли того времени на сборы было надо? Правильно говорят: 'Голому собраться - только подпоясаться'. Ту самую ювелирку зашили в матерчатый пояс, который Алинка закрепила на себе под одеждой, все, что у Демидовых имелось при переносе сюда - паспорта, часы, мобильники - поместили в аналогичный пояс, надетый Сергеем, в сумку, дожившую до этого исторического момента, положили местную колбасу. Шель утверждал, что перенесет наших молодых друзей в точку времени на несколько минут позже того переноса, так что раз уж несли с собой колбасу тогда, пусть принесут и сейчас. Колбаса, конечно, совсем другая, зато куда лучше той, что не донесли тогда. До кучи Серега с Алинкой надели оставшиеся с того приснопамятного события джинсы и ветровки, прямо скажем, изрядно поношенные, а вот вместо не доживших до нынешнего времени кроссовок пришлось надеть местные мягкие ботинки. Да уж, вопросов у алинкиной мамы будет... И ладно, впрочем, главное, чтобы только у нее.
Провожать Демидовых пошли мы с Лориком, Николай, Корнат и Фиарн. Честно говоря, если бы Шель не подсказывал, когда и куда свернуть, сами бы мы вряд ли нашли нужное место, но с таким навигатором хрен заблудишься. Что интересно, на дорогу мы затратили всего-то около шести часов, хотя в прошлый раз шли куда дольше. Вот что значит правильная прокладка маршрута! Кстати, могли бы и еще быстрее добраться, но Демидовы ездить верхом не умели, а Николай говорил, что когда-то
– Ты, значит, один тут в белом смокинге, а мы все в дерьме, что ли?!
– надрывался Петров.
– Я вообще-то в сером костюме, если ты еще не заметил, - с моей стороны это был замах на изящное хамство, но получилось не очень.
– Ты мне давай зубы не заговаривай!
– дурным голосом рявкнул Петров. Надо же, все-таки зацепило! Черт, что же его взбесило настолько, что он даже на безобидную подколку так реагирует?
...Мы вышли на небольшую полянку, с которой когда-то начались наши передвижения по Эрассу. Впрочем, так утверждал Шель, из нас никто это историческое место не узнал. Но ладно, Шелю в данном случае виднее. Однако уже через пару минут и у нас никаких сомнений не осталось - из ниоткуда прямо посреди полянки появился до боли знакомый бревенчатый мосток, на этот раз даже без маскировки в виде речки-переплюйки. Алинка аж вскрикнула и обеими руками схватилась за Серегу. Тот, слегка переменившись в лице, аккуратно освободился от захвата и, обняв жену, зашептал ей что-то на ушко.
Все уже давно было говорено-переговорено, да сказано-пересказано, и потому прощание стало недолгим. Сергей обнял Алину и они медленно пошли к мостку. Помня, как все происходило в тот раз, я предложил провожающим отойти назад и, черт возьми, не ошибся. Перед самым мостиком Демидовы остановились, оглянулись, а потом шагнули - и грохнуло.
Видимо, отойти мы успели на нужное расстояние - никто из нас никуда не полетел и даже не упал, хотя лошадок еле удержали, а потом еще долго успокаивали. Ни Сереги с Алинкой, ни мостка уже не было, как не было и никаких следов взрыва, на который так походила эта самая вспышка с грохотом. И хорошо - без таких следов Лааму, если что, проще будет отбрехаться. Теперь бы еще мне отбрехаться от Петрова, да попутно выяснить, с чего это он так взбеленился...
– Пал Андреич, ты вообще с какой цепи сорвался?
– перебил я очередной поток изрыгаемых господином Кройхтом ругательств.
– Я сорвался?!
– возмутился Петров. Похоже даже, что возмутился искренне.
– На себя посмотри!
– И что, по-твоему, я должен увидеть, если посмотрю на себя?
– Ты еще спрашиваешь?!
– нет, так я никакого конструктива, похоже, не дождусь.
– Ну да, спрашиваю.
– Это я тебя спросить должен!
– на Петрова было страшно смотреть. Морда красная, глаза налиты кровью, рот ощерился в каком-то зверином оскале, даже слюна капала. Этак с ним инфаркт случиться может, блин... Если, конечно, раньше не успеет на меня с кулаками броситься.
– Это я, мать-перемать, должен тебя спросить: ты какого хрена себя выше других ставишь?
– Да? И как я это делаю, если не секрет?
– Кончай, Михалыч, придуриваться! Думаешь, не знаю, куда ты жену вчера возил?!
О-о-о, как все запущено... Мне-то казалось, что присмотр за мной закончился с принятием меня в славные ряды 'золотых орлов', а ни фига, как выясняется, подобного не произошло.
Это к тому, что Лорку я вчера возил к матушке Кардесс, популярной среди верхней прослойки столичного среднего класса специалистке по женским делам. Точно определить ее статус - как акушерки или как повивальной бабки - у меня из-за особенностей здешних установлений, касающихся медицины, не получилось, хотя наличие у названной матушки патента вельгунденской лекарской гильдии внушало некоторый оптимизм. К матушке Кардесс я возил жену на предмет точного установления факта беременности, каковое установление мы с Лориком и получили. Кое-какие соображения насчет скрытия данного визита от посторонних глаз у меня были, но, как выяснилось, их не хватило. Интересно, как это дошло до Петрова - за моими передвижениями следили или наша домовладелица достигла в искусстве подслушивания успехов куда больших, чем мне того хотелось бы? Кстати, были у меня и мысли по поводу того, как преподнести лоркину беременность 'золотым орлам', но теперь это никакого значения уже не имело.
– Ну и?
– как можно более спокойным голосом спросил я.
– Ты что, правда, не понимаешь или издеваешься?
– мне показалось, что Петров начал успокаиваться. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
– Мы все, значит, тут бездетными остаемся, а ты будешь счастливым папашей?! Как тебе вообще это удалось?!
– Как-как...
– я попытался отшутиться.
– Как у всех, тут ничего нового не придумали.
– Ты мне, Михалыч, мозги не компостируй, - угрожающе тихо начал Петров и тут же врезал кулаком по столу с такой силой, что монументальное изделие столичных мебельщиков жалобно скрипнуло, и скрип этот был слышен даже на фоне грохота от удара.
– Ты, бл..., отвечай!