Дочь лесника
Шрифт:
– Война закончилась?
– естественно, боевого офицера это интересовало в первую очередь.
– Да. Мераскова степь теперь принадлежит Империи, - порадовал я его. Ну, надеюсь, что порадовал.
– Как ваша супруга?
– Спасибо, хорошо. Лоари ждет ребенка.
– О, поздравляю!
– я так и представил сдержанно-скромную улыбку ротмистра.
– Спасибо, ротмистр. Но давайте не будем вокруг да около ходить. Вы знаете, для чего устроена наша встреча?
– Да, мне Шель сказал, - на удивление спокойно ответил
– И что вы об этом скажете? Спорить будем, доказательства друг другу приводить или монетку бросим? Хотя я ума не приложу, где мы тут возьмем монетку и как сможем ее бросить...
– Наверное, не нужно ни того, ни другого, - черт, как ему это удается? Я на нервах весь, а он, похоже, и правда спокоен, а не рисуется. Что значит солдат и дворянин!
– Я вам и так уступлю.
– Как - уступите?
– я был ошарашен. Чего угодно ожидал, только не этого.
– Просто уступлю. Знаете, я уже привык быть мертвым, пока этот Шель ко мне не обратился. Мне не трудно к этому вернуться. Тем более, - был бы ротмистр живой, наверняка бы тут усмехнулся, - есть в этом и хорошая сторона.
– Какая?
– растерянно спросил я.
– Покой, - я снова мысленным взором увидел его улыбку.
– И ради покоя вы уступите мне жизнь?
– чего-то я в людях не понимаю, судя по всему...
– Да, я уже сказал, что уступлю. Знаете, Миллер, когда я был жив, я даже никогда не думал и не мечтал о покое... А сейчас не хочу его ни на что менять.
Хм, вот как? Смертный покой затягивает, прямо как алкоголь и наркотики? Ну а почему бы и нет? Особенно, если не меня. Киннесу я, понятное дело, попытался сказать это в более обтекаемых выражениях:
– Мне сложно вас понять, ротмистр. Я здесь совсем недавно, и к здешнему покою не привык.
– И не надо, - мягко поддержал меня Киннес.
– Не надо. Оставьте покой мне, а сами живите дальше. Еще успеете сюда.
– Да уж, успею...
– а что еще оставалось сказать?
– И попозже, - добавил ротмистр.
– Сами понимаете, чем больше времени пройдет между свадьбой и похоронами, тем лучше.
– Лоари мне сказала, что вы...
– Да, - Киннес не дал мне закончить.
– Гвенд, знаете ли, очень удобен. Всегда можно поинтересоваться мнением самой девушки перед засылкой сватов.
– И тем не менее, моим сватом вы к Триамам пошли. Благородный поступок, ротмистр. Я ваш должник.
– Не стоит, Миллер. Скажу вам по чести - к Лоари Триам я сватался не из-за страстной любви, поэтому ваше предложение принял легко. Просто в моем роду сложились обстоятельства, в силу которых старшие родственники требовали, чтобы я женился...
Киннес замолчал. Прошло какое-то время, пока я не понял, что рассказывать об этих обстоятельствах он не собирается. Ну да и ладно, не так оно и важно, на самом-то деле.
– Знаете, Миллер...
– не очень уверенно продолжил Киннес, - раз уж вы считаете себя моим должником... У меня
– Я помогу ему, ротмистр. Обещаю, - а что бы вы сказали на моем месте? Как именно можно помочь ребенку, а главное, какая помощь ему на самом деле нужна, я пока не знал, но уж найду способ, обязательно найду. Сына ротмистра Киннеса я без помощи не оставлю, а законность или незаконность его рождения мне вообще до одного места.
– Тогда давайте прощаться, Миллер, - устало произнес Киннес. Да, действительно, привык он уже к покою. Разговор наш длинным не назовешь, а вон как человека вымотало...
– Давайте, - поддержал я.
– И, знаете, я благодарен судьбе за то, что мы с вами встретились. Сделаю все, чтобы ваш сын вами гордился.
Эх, хмарь здешняя... Да и пребывание тут в виде одного лишь сознания тоже одно сплошное неудобство. Ни руки пожать, хоть и не принято у имперцев так, ни каблуками щелкнуть. Просто так же, как несколько минут назад почувствовал присутствие Киннеса, так и сейчас почувствовал, что остался один. Пора звать Шеля...
– Я так понял, что вы с Киннесом договорились, и договорились устраивающим меня образом?
– явился, не запылился, нарисовался, понимаешь, хрен сотрешь!
– Правильно поняли, - подтвердил я, хотя и так все было ясно.
– В таком случае приступаю к оптимизации вашего организма и ненадолго прощаюсь, - подчеркнуто нейтральным тоном доложился Шель и тут же, подпустив в голос теплоты, добавил: - Вам надо возвращаться на привычный уровень существования. Здесь задерживаться опасно...
Это точно, побеседовав с Киннесом, я уже и не сомневался. Так что - быстрее, быстрее отсюда!
Хмарь вокруг меня начала светлеть и рассеиваться. Интересно, если я руку подниму сейчас, увижу или как? Черт, а это еще что за напасть? Поднять руку я не смог. И почему-то вернулась боль в груди, пусть и не такая сильная, как это было перед попаданием сюда. Зато хмарь исчезала прямо на глазах, и уже через несколько мгновений я увидел перед собой что-то белое, очертаниями своими напоминавшее верхнюю часть человеческой фигуры. Фигуры, замечу, женской, и, более того, знакомой...
– Очнулся! Мой муж очнулся! Феотр, я здесь, ты меня слышишь?
Лорка, теперь я уже не только слышал, но и видел ее, склонилась надо мной. Еще несколько секунд - и я могу различить черты ее лица, самого родного и прекрасного лица на всем свете. Вижу покрасневшие глаза - плакала много или долго не спала. Наверное, и то, и другое.
Вокруг начинается какая-то суета. Лорка встает, ее место занимает какой-то бородатый мужик, весь в белом. Врач? Да, точно.
– Как вы себя чувствуете? Говорить можете? Вы меня слышите?