Дочь лесника
Шрифт:
– Даже так?
– удивился император.
– Да, ваше величество. Работать вместе с ним я бы, говоря откровенно, не хотел, думаю, и ему со мной не захочется, но... Он сделал для меня много хорошего, да и повредить мне не сумел, пусть не в его воле это и было.
С чего бы вдруг такое всепрощенчество? Да так, под настроение. Опять же, душой я не покривил - Петров (черт, все-таки именно Петров, хоть и не хотел я даже для себя так его называть) и правда сделал для много чего, и повредить не повредил... Стеннерт вот тоже просил за него, а со Стеннертом мне точно еще работать и работать. И потом,
– Я учту ваши слова, Миллер, - кажется, его величество согласился не со мной, а с какой-то собственной мыслью, - но от службы в обществе Золотого Орла Кройхт будет отставлен.
Я коротко поклонился, принимая императорское решение. Впрочем, принимал я его или нет - что бы от этого поменялось?
– А почему вы не просите за сына ротмистра Киннеса?
– неожиданно поинтересовался его величество.
– Ротмистр просил меня позаботиться о его сыне, - сказал я.
– И я в состоянии оказать помощь мальчику и женщине, которая его растит.
– У меня это получится лучше, - император покровительственно улыбнулся.
– Я признаю ребенка законным сыном ротмистра с получением фамилии отца и его дворянского состояния. А по достижении необходимого возраста мальчика примут в кадетский корпус на полное казенное обеспечение.
Да уж, тут его величество опять прав. Помочь материально - это да, это я могу, но сделать внебрачного ребенка законным наследником... Не мой, как говорится, уровень. Хотя, как я помнил, наследовать там можно действительно лишь фамилию да дворянство - за неимением всего остального. Вот с этим самым остальным и помогу.
– Впрочем, будет справедливо, если и вы примете участие в судьбе сына этого храброго и самоотверженного офицера, - император милостиво не стал ограничивать меня в моих благих намерениях.
Мы некоторое время шли молча. Нет, вы чувствуете? 'Мы' - я и император! Но это я так, в порядке юмора. На самом деле молчание было... как бы это помягче выразиться? Каким-то немного тревожным, что ли... Что-то подсказывало, что сейчас последуют либо неудобные вопросы, либо неоднозначные предложения, либо то и другое вместе. Как говорится, предчувствия его не обманули. 'Его' - это меня, если кто еще не понял.
– Скажите, Миллер, - кажется, началось...
– Каково это - жить с двумя разумами?
Ну, спросил... Честно сказать, я и сам пока не сильно понял, каково. В основном-то мы с Шелем порознь функционировали, а одновременно оба разума работали тогда только, когда мы с ним общались. Кстати, когда у меня сложилось впечатление, что скорость нашего общения в таком варианте выросла, я решил это проверить. Что ж, и правда выросла. Потому как я теперь не проговариваю мысленно свои реплики, а изъясняюсь непосредственно мыслями. Видимо, и Шелю так легче, потому что и он отвечает быстрее. Но вот за исключением этого, у нас, как говорится, мысли врозь. Самое главное - врозь воспоминания. Не хватало еще к личному его подпускать...
Зато интересно было побеседовать с Шелем после его первого опыта самостоятельного управления человеческим (увы, моим) телом. Беседа, надо сказать, началась с активного выражения мною
С другой стороны, кое-что насчет Шеля начал понимать и я. Ну как понимать - в самых-самых общих чертах, конечно. Пустил он однажды меня в свой разум, вроде как на экскурсию... Честно скажу: не понял. Ничего. Вообще. Зато после этого, когда мы начали мысленно общаться у меня в голове, понимаю его с ходу. Такие вот у нас взаимные учебные занятия...
Другое дело, что ради выполнения всех этих упражнений мне приходилось исправно ходить на работу в тот самый особняк на улице Белых Ворот. Не очень, признаться, хотелось, чтобы это видела Лорка. Нет, она все понимает, с ней я еще в больнице поговорил, но кто хочет переспорить женщину, пусть занимается этим сам, без меня. 'Ты мой муж, и видеть тебя я хочу только таким! Против Шеля ничего не имею, но видеть его вместо тебя не желаю!' - и все. Да я и сам не против такой постановки вопроса...
Вот примерно так я это все его величеству и изложил - только короче и без упоминания Лорки. Его величеству стало интересно и следующие минут пятнадцать мне пришлось пересказывать императору впечатления Шеля от мира, увиденного человеческим зрением, от запахов, осязания... В общем-то, для меня все это тоже представляло интерес, но я-то уже кое-какой опыт выслушивания таких впечатлений имел... Затем его величество выразил желание побеседовать непосредственно с Шелем, после чего еще минут десять из моей памяти выпали, хотя Шель обещал потом рассказать подробности.
– Так сколько, говорите, проживет еще Шель при непрерывной передаче его сознания в тела людей?
– неожиданно сменил тему император.
– Пятьсот лет примерно, ваше величество, - только не подумайте, что я научился моментально считать в уме, просто мы с Шелем просчитали все заранее. То есть сам Шель и просчитал, причем именно моментально и именно в уме, но я для порядка его подсчеты перепроверил, правда, уже на бумажке.
– И за это время мы должны успеть выйти в космос?
– недоверчиво спросил монарх.
– Успеем, - уверенность ответа далась мне без труда.
– У нас это заняло чуть менее века от такого же уровня развития. У Империи темпы прогресса выше, так что первые шаги за пределы Эрасса сделаем и раньше. А главное - останется время перейти от первых шагов к уже более существенному освоению космического пространства.
– Что ж, - задумчиво изрек император, - Империя живет, только постоянно расширяясь. И когда некуда будет расширяться здесь...
– прикрыв глаза ладонью, он посмотрел в небо.
– Жаль, мы с вами этого не увидим.