Дочь лорда
Шрифт:
Не приглашенная дочь с хмурым видом зашагала следом.
— Арабелла, помоги Александре написать сонет о рыцаре и розе.
— Ненавижу сонеты! — выпалила дерзкая девчонка.
Вся в мать! Сама такую вырастила.
Как сверкает черными глазищами! И как уже сейчас хороша! Гор непременно должен заметить столь непосредственную прелесть. Устроить, чтобы обернулся?
А особенно хороша будет — если посадить рядом с Алексой Илладийской. Прости, Александра. Когда здесь будет Витольд — Кармэн спрячет всех красоток
— Арабелла, — улыбнулась коварная мать, — вряд ли тебе будет интересно слушать о здоровье твоего двоюродного деда.
Дочь это не обманет, но прислушаться она должна. Возможно.
— Белла, завтра приезжает виконт Витольд Тервилль. Александре нужен сонет! — строго нахмурила брови Кармэн.
Подействовало. Не тон, а упоминание о несчастной Алексе, что без сонета (и Витольда!) ну просто умрет…
Не менее несчастная дочь жестокой Кармелиты поплелась в беседку выполнять долг подруги. Вместе мучить бумагу и чернила.
Там Арабеллу и найдет потом Гор. Их обеих.
А сонеты к завтрашнему дню великолепно настрочит Элгэ. Увы, витающая в облаках Александра обожает куртуазную поэзию. Арабелла с ее подростковыми замашками — ненавидит. Но стихи они пишут одинаково. «Розу» срифмуют только с «мимозой». А «рыцаря» (если повезет) — с «птицей».
Но дочь будет сочинять сонеты. Потому как государственные интриги — даже аравинтские — не для четырнадцатилетних.
Элгэ… Вот ее Кармэн посвятила бы во многое. Особенно учитывая, что о половине девушка догадывается сама. А изрядную часть оставшегося успел разболтать Виктор.
Но здесь нужна беседа наедине. Взять с собой герцогиню Илладэн и не взять родную дочь — значит так Беллу оскорбить…
А жаль. Элгэ — не глупее Эстелы Триэнн. Покойный герцог Алехандро знал, что делал, назвав дочь именем древнеилладийской богини мудрости. А Кармэн с удовольствием выдала бы девушку за Виктора. Тем более, и он вряд ли против. Да и Алексис поговаривал еще при жизни…
Давно бы им уже пора… Пока девочку Лоренцо не увел. А он хоть и староват, но Элгэ чем старше сама, тем больше тянется к умным мужчинам.
Впрочем, не строила ли герцогиня Вальданэ те же планы и в отношении Эстелы, закрыв глаза на ее банджаронское происхождение? Потому как лучше умная и красивая союзница, чем знатная курица с гонором.
Увы, Эста при всём ее уме по уши влюбилась в красавчика Конрада Эверрата. А у него в каждом доме по зазнобе. Как когда-то у Алексиса.
Обернувшись к мальчишкам, Кармэн ободряюще улыбнулась. Мать должна быть сильной — иначе падут духом и остальные. А этого допускать нельзя.
Улыбайся, Кармэн!
4
За дверью кабинета герцогиня решительно выбросила из головы все брачные планы. Это — потом.
— Тетя Кармэн… — выпалил
Ну вот — то «тетя», то «кузина». Учитывая, что, исходя из родства — верно второе. А Кармэн — не так уж стара.
— Анри Тенмар — жив! И его люди…
Нет, она — героиня всё-таки. На ногах удержалась. И даже поплывший в сторону мир сумела усилием воли на место вернуть. А вот Виктор с грохотом уронил на пол бокал, что как раз собирался подать Грегори. Хорошо хоть графин успел поставить.
Кармэн, старательно концентрируясь на самых простых действиях, налила вина Гору, себе, сыну. И опустилась с бокалом в кресло. Махнула юношам рукой — садитесь уже.
А ей нужно переварить известие.
Анри жив! Ее черноглазый герой. Жив и смотрит на то же солнце, что и она!
И его сторонники…
Ясно, что не все. Кто? Кевин? Конрад? Так не вовремя тогда уехавший гостить к Эверрату Крис? Вот радости-то для Элен! И для Эстелы — когда та вернется. А если жив Рауль Керли, то здесь его дети — все четверо. И скучная, до боли праведная супруга — у своей не менее чопорной аравинтской родни.
Кармэн, ты размечталась, как Александра о Витольде Тервилле! Сначала узнай, кто действительно жив. Сглазишь ведь.
— Кузина, это еще не всё! — Так, судя по серьезным глазам Гора — хорошие новости кончились. — Они — в Квирине, в плену. И Квирина не собирается их отпускать!
Как похож на отца! Темные волосы, серьезные серые глаза. Одного возраста с Виктором, а будто гораздо старше. Изгнанник и сирота.
Смысл слов Грегори ясен — куда уж яснее. И понятно, что сказал ему дядя.
Из Квирины пленников не выцарапать. Угрожать единственному союзнику — даже не просто глупость. Самоубийство.
Рассорившийся с Квириной Аравинт мигом угодит в пасть к Эвитану. Тот давно на него зубы точит. А они все, включая Грегори и Виктора, загремят сначала в Ауэнт, потом — на плаху. Если, конечно, добрый Регентский Совет специально ради них не вернет многоступенчатую казнь! Сто с лишком лет как отмененную.
— Эвитан требует их выдачи?
Извини, Гор. Кармэн понимает твои чувства, но больше спрашивать не у кого.
— Да! — выдохнул юноша. Глаза цвета благородного серебра потемнели. Как когда он, очнувшись от лихорадки, узнал, что восстание в Эвитане продолжается. С именем Грегори Ильдани в качестве знамени. А сам он — уже в Аравинте. В безопасности. — Всеслав потребовал, но Квирина не отдала. И они теперь — квиринские гладиаторы.
Ну и молодцы! А квиринцы, конечно, мерзавцы. Но не последние. На крайнюю подлость по отношению к тем, кому обещали помощь и предали, — всё же не решились.
Мерзавец — Всеслав, когда-то сражавшийся бок о бок с Арно Ильдани. Найти бы того, кто подошлет к предателю отравителя! Цены бы такому союзнику не было.