Дочь лорда
Шрифт:
— Благодарю вас, нет. Кто молодые люди за столом вот в том углу? — Легкий кивок в их сторону.
Шатен — видимо, опомнившись — вновь склонился над тарелкой.
— Не обращайте внимания, молодой господин. Тоже приезжие молодые господа не из богатых. Сняли комнату в… — Трактирщик вопросительно взглянул на Ирию. Та, сообразив, достала серебряный ритен. И монета вмиг исчезла в горсти источника сведений. — В доме вдовы-мельничихи. Живут уже больше трех месяцев. С ними третий, но он в таверну ходит редко. Они тут патреты «на
Значит, портреты на природе. Трое юношей.
Будь Ирия совсем уж наивной — ну хоть как полгода назад — может, и поверила бы. Трое дворянских сынков сидят и рисуют портреты на природе. Крестьян на фоне полей, коров на пастбищах, лошадей на выгоне… Дождливой осенью и метельной зимой. На улице!
Романтика.
Что ребята не просто портретисты из Лютенской Академии — и ежу ясно. Но всё остальное — не дело Ирии, потому как к ней отношения не имеет. Три месяца назад еще папа был жив…
А что на приезжих волками смотрят — тут и гадать нечего. Сами скрываются.
В будущем, если оно появится, может, и стоит приглядеться. А сейчас главное, что они для Ирии безопасны.
— Моя лошадь накормлена, напоена? — обернулась девушка к хозяину.
— Конечно, молодой господин.
— Тогда еще раз благодарю за еду, вино и сведения, — на чисто выскобленный стол лег еще один лик покойного Фредерика Второго.
— Благодарю покорно, молодой господин, но стоит ли ехать на ночь глядя? У меня есть свободные комнаты. С утра бы, после завтрака? — Круглое лицо кажется искренне сочувствующим.
Мысль очень соблазнительная — учитывая, что за окном уже стемнело. Да и накрапывающий дождь дорожному настроению не способствует.
А здесь вкусное жаркое — можно еще порцию заказать! Горячее вино, теплая постель, уютный огонь очага…
А также наверняка поблизости — солдаты, берущие на заметку всех приезжих. И совершенно не обязательно стражи закона прибудут за Ирией. Может, и за тремя другими чужаками, давно застрявшими здесь…
А на закуску — милый трактирщик, за умеренную плату продающий сведения о посетителях каждому встречному-поперечному. Нет уж!
Глава девятая.
Квирина, Сантэя.
1
— Подполковник, — центурион покачал головой, — я с глубоким личным уважением отношусь к вам, но приказ отменить не могу. Вы уже были сегодня в городе. И у вас через три часа бой. Я не могу выпустить вас еще раз.
За без малого два года Анри успел убедиться — в таких случаях спорить бесполезно. Слово «приказ» имеет в армии Сантэи почти магическое значение. «Не может» — значит «не может». Ни один человек не выйдет из гладиаторского корпуса до завтрашнего полудня, кроме как на бой. А наличие всех заключенных проверяется каждое утро.
Утром — проверка, в полдень — казнь. Ты знал об этом условии, когда принимал
Тянуть время — бесполезно. Сегодня еще удастся скрыть отсутствие Сержа, завтра утром — уже нет. За одного сбежавшего умрут трое — если он не вернется до утра.
И как прикажете еще двоих выбирать? Жребий кинуть, монетку подбросить?
— Анри! — Конечно же, Рауль.
— Только не отговаривай, ладно? — поморщился Тенмар.
— Не буду. А ты — меня, — четко выговорил Керли.
Как взглянуть в глаза тому, кто только что сказал: «Добровольно умру вместе с тобой»? А как смотрел под Ланном? Если б не ты, Рауль Керли был бы сейчас дома — с женой и детьми.
— Только Шарль должен жить. Тебя, Анри, знаю — не отговорить. Но его мы вдвоем заставим. Нельзя оставлять мальчишек совсем без старших офицеров.
Дальше можно не продолжать. Когда их с Раулем пристрелят — единственным толковым капитаном останется Эрвэ. Николс — не капитан, а одно название.
Вот и решилось.
Тенмар поднял глаза на Керли. Выговорили они одновременно:
— Николс.
Сынок Ревинтера валялся на кровати лицом к окну. Рауль шагнул было вперед. Анри слегка отодвинул его в сторону, подошел сам, тронул бывшего карателя за плечо:
— Капитан Николс, встаньте!
Тот вздрогнул, прежде чем обернуться. Можешь не вскидываться — не поможет.
Обернулся, сел… В глазах — страха нет, только безнадежность. И то ладно. Тенмар вовсе не уверен, что сможет убить молящего о пощаде. Даже последнюю мразь.
Но то — убить, а не выкупить им жизнь своих. Так что Николсу уже не поможет ничто. Как и им с Раулем.
Жаль, здесь еще Ревинтера-старшего нет. Подставить под залп вместо Керли.
— Прошу прощения, — Роджер Николс говорит тихо, но хоть без дрожи в голосе. — Я полагал, до боя еще есть время. Я ошибся?
Ему всё-таки не по себе. Иначе бы так четко и раздельно слова не произносил.
— Ошибся! — зловеще пообещал Рауль. Свирепо сверлит врага темными от ненависти глазами.
Анри про себя усмехнулся. Не знал бы — сам бы не поверил. Роджер Николс — едва среднего роста, тонкий в кости, в больших серых глазах ни намека на наглость или злобу — выглядит явно младше своих лет. Немудрено, что Серж его опекать начал. Глупый щенок — ядовитую змею.
— Капитан Николс! — чеканя слова, произнес Тенмар. — Корнет Кридель не вернулся к назначенному часу в казарму. Если мне не удастся уговорить центуриона или Темного с рогами выпустить нас с капитаном Керли на его поиски — завтра трое гладиаторов будут расстреляны на плацу. Вы войдете в эту тройку.
— Значит, вы меня не убьете сегодня, и я доживу до завтра? — горькая усмешка искривила уголок рта Николса.
— Доживете! — пообещал Анри. — И не пытайтесь сбежать. Вас не выпустят.
Вот в этом на центуриона рассчитывать можно.