Дочь лучшего друга
Шрифт:
— Как он? Что с ним? Что случилось?
— Игорь еще не пришел в сознание. Операция закончилась несколько часов назад. Он в коме.
— Господи, — мне не хватало воздуха. — Он… Он… Он будет жить?
— Врачи не дают никаких прогнозов.
— Я хочу его увидеть, — решительно заявила я. Возражения не принимались.
— Рита, он без сознания.
— Я хочу его увидеть.
— Послушай, уже вечер. Давай приедем завтра, — пытался уговорить меня отец.
— Я хочу увидеть его сейчас.
—
Это был не мой Игорь. Это был совершенно другой, незнакомый мне человек. Чужой. И безжизненный. Повязка на голове. Паутина проводов. Вены капельниц. И мерный писк приборов. Именно он доказывал, что Игорь еще жив.
Я боялась подойти. Мне было страшно прикоснуться к нему. И больно смотреть.
— Он… Как он? — спросила я медсестру. Она снимала показания с приборов.
— У него разрыв селезенки. Черепно-мозговая травма. Сломаны ребра и позвоночник.
— Позвоночник? — вскинула я на нее испуганный взгляд.
— Вам лучше поговорить с врачом.
Я подошла ближе.
— Я могу… Могу взять его за руку?
— Конечно. Ему это не повредит.
Кожа Игоря была горячей и сухой.
— Почему он такой горячий?
— У него высокая температура. Мы пытаемся ее сбить.
— Он слышит?
Медсестра остановилась на пороге.
— Не знаю. Но поговорите с ним. Иногда это помогает.
Я не знала, что сказать. Мне хотелось сказать так много, что я не знала с чего начать. Слезы душили, прорываясь через все мои усилия. Я не хотела плакать. Не хотела, чтобы Игорь видел мои слезы. А они все не прекращались.
— Я люблю тебя, — это все, что я смогла сказать. — Люблю тебя, слышишь. Прошу тебя очнись. Пожалуйста.
У меня начиналась истерика. Я задыхалась, чувствуя в груди острую боль.
— Рита, нам пора уходить, — мне на плечо легла рука отца.
— Я не уйду.
— Рита, мы не можем остаться. Мы ничем не можем ему помочь. Надо ждать.
— Я не могу его оставить одного здесь.
— Он не один. Здесь врачи и медсестры. Они присмотрят за ним. Пойдем.
— А что, если… Если он…, - я не могла произнести этого вслух.
— Все будет хорошо. Игорь справится. Просто ему нужно время. Пойдем.
— Не хочу.
— Рита, пойдем. Ты не можешь здесь остаться. Мне и так пришлось договариваться с врачом, чтобы тебя пропустили. Это же реанимация. Сюда никого не пускают. Завтра мы приедем. Обещаю. Идем.
Я позволила отцу увести себя, но мое сердце осталось там, рядом с Игорем.
— Подожди меня здесь. Мне нужно поговорить с врачом Игоря, — отец оставил меня в коридоре и скрылся за поворотом.
— Маргарита Максимовна?
Я вздрогнула и оглянулась. Передо мной стоял мужчина, которого я видела в фойе рядом с отцом.
—
— Мое имя Андрей Скворцов. Я — начальник службы безопасности Игоря Владимировича.
— Что с ним произошло?
— Он разбился на машине.
— А его водитель? Что с ним?
— Он сам был за рулем.
— Сам? — ни за что не поверю. Игорь не садился за руль с момента смерти дочери.
— Да. В ту ночь он сам вел машину.
— Куда он ездил? Я знаю, что у него была назначена какая-то встреча. Куда он ездил?
Скворцов не спешил отвечать на мой вопрос.
— Можно кое-что спросить у Вас? — наконец, произнес он.
— Да, конечно.
— Вы встречались с Игорем Владимировичем. Верно? Я имею в виду, вы были … Вы были любовниками.
— С чего Вы взяли? — раздраженно бросила я.
— Маргарита Максимовна, так не убиваются просто по другу отца.
— Он очень близок нашей семье.
— Безусловно. Но еще ближе он был с Вами.
— Что Вам нужно?
— Вы знали, что Игоря Владимировича шантажировали?
— Что? Первый раз слышу. Кто? Зачем?
— В ресторане у Громова были сделаны компрометирующие фотографии Вас и Игоря Владимировича.
— Какие фотографии?
— Вашего свидания в кабинете управляющего.
Мне стало не хорошо.
— Давайте присядем, — предложил Скворцов.
— И чего хотели от Игоря? — вспомнила я желтый конверт. — Игоря Владимировича.
— Денег. Много. В ночь аварии он встречался с шантажистом.
— Кто он?
— Мы не знаем. Игорь Владимирович оставил деньги там, где указал шантажист.
— Это он подстроил аварию?
— Нет. Авария произошла случайно. Шел сильный дождь. Видимость была почти нулевая. Водитель грузовика не заметил машину Игоря Владимировича. Грузовик занесло. Машина вылетела с дороги. Он был не пристегнут и чудом остался жив.
— Почему он ничего мне не рассказал?
— Наверное, не хотел беспокоить.
— Рита, ты готова идти? — отец появился настолько внезапно, что я испугалась, не услышал ли он лишнего.
— Да. Я готова, — кивнула я и повернулась к Скворцову. — Я могу рассчитывать на Вашу помощь?
Он меня понял.
— Конечно. Все, что угодно.
В машине я бездумно смотрела в окно на проносящиеся мимо фонари и вывески.
— Он будет жить? — негромко спросила, вытирая слезы.
— Врачи делают все, что могут.
— Медсестра сказала, что у него сломан позвоночник. Он не будет ходить?
— Пока неизвестно. Надо, чтобы Игорь очнулся. Я ничего не смыслю в медицине, но врач говорил о какой-то гематоме в позвоночнике. И они подозревают сдавливание какого-то нерва.
— Но это лечится? — я с надеждой повернулась к отцу.