Дочь Некроманта
Шрифт:
— Эй, Ниакрис! — завопил старший поури, вскакивая на ноги. — Чего замерла, не видишь — на колдуна нарвались!
Девочка не пошевелилась.
— Ниакрис! — это был уже ее опекун.
Она рванула из ножен залежавшийся там меч.
Взмах — и старший из поури, завывая, бросился наутек, прижимая ладонь к распоротому боку. Второй взмах — карлик попытался было отбить ее удар, и частично ему это удалось; острие кинжала оставило кровавый росчерк у него на плече. Третий и четвертый поури сами ринулись на девочку, но одному она успела проткнуть руку, а
— Бежим! — крикнул тот, кого Ниакрис привыкла звать своим наставником, и поури, в полном противоречии со своим непреклонным характером, не признающие отступлений поури дружно ринулись наутек, точно крысы при виде терьера.
Ниакрис рванулась было следом, сама еще не зная, что станет делать, — но споткнулась на пороге.
Даже сквозь плотную мешковину она чувствовала сияние Камней Власти.
Очевидно, старший поури выронил мешочек во время бегства.
Ниакрис нагнулась подобрать сокровище… а когда выпрямилась, то мгновенно поняла, что драгоценные секунды упущены и карликов ей не догнать.
Она медленно опустила клинок и повернулась к тяжело опиравшемуся на посох старику. По коричневому его одеянию медленно расплывались пятна крови — чей-то кистень все же зацепил его.
— Дайте я помогу вам… дедушка, — вырвалось у Ниакрис.
— Спасибо тебе… ох… внучка, — в тон ей ответил старик. В голосе слышалась усмешка — несмотря на боль.
Потом, когда сперва сюда сбежался весь монастырь, а потом его же обитатели куда медленнее, но все-таки разошлись, Ниакрис обнаружила, что сидит на жесткой лежанке, крепко держась за морщинистую, перевитую сизыми венами руку старика.
Ее, конечно, долго хвалили, долго охали и ахали; выяснилось, что поури вломились в так называемый Коридор Уединения, куда монастырские аколиты удалялись «для молитвы и медитации», как объяснили девочке; нарушать транс смертельно опасно, да и кроме того, монах, пребывая в молитвенном экстазе, переставал что-либо видеть и слышать. Этим и объяснялось то, что никто из обитателей келий не пытался бежать, спасаться или хотя бы поднять тревогу.
Ее саму долго расспрашивали; она отвечала односложно, больше отмалчиваясь. Наконец старик, за которого вступилась Ниакрис, пришел ей на помощь и прекратил пытку.
— Хватит, налетели, коршуны, — недовольно проворчал, загораживая собой девочку. — Потом все узнаете. А сейчас давайте все отсюда!
Очевидно, этот старик был какой-то шишкой, потому что набившиеся в келью и коридор другие обитатели монастыря как-то сразу прекратили расспросы, а потом и вовсе бочком-бочком расползлись кто куда.
Старик и девочка остались вдвоем.
Глаза у него показались Ниакрис похожими на совиные — такие же странно-желтые, округлые, с вытянутым зрачком. На миг она даже засомневалась — а человек ли перед ней?
— Человек, — ответил он на ее молчаливый вопрос. — Имею честь представиться… Лейт, меня зовут Фарбриан.
Она не успела даже удивиться, откуда
— Как ты оказалась с поури, примерно догадываюсь. Набег, твои родители погибли, карлики захватили тебя с собой, наверное, надеялись продать на невольничьем рынке, там такие, как ты, в цене, внучка. А вот зачем потащили сюда — в толк не возьму, хоть убей, — он потешно развел руками. — Но об этом мы поговорим завтра — а пока спи, отдыхай.
Ниакрис попыталась было что-то сказать, но Фарбриан как-то очень пронзительно вдруг посмотрел ей в глаза — и ее веки закрылись словно сами собой.
Говорить с Фарбрианом оказалось нелегко. Пронзительный взгляд волшебника (а в том, что он волшебник, Ниакрис не сомневалась) проникал глубоко-глубоко, в самое сокровенное; казалось, ему невозможно соврать.
Но, разумеется, это только казалось.
История, рассказанная Ниакрис, не отличалась оригинальностью. Никто и никогда не учил ее слагать подобные выдумки, делать их неотличимыми от правды, никто не учил врать с невинным видом — и, наверное, именно поэтому ее так и не уличили.
— А Камни-то тебя признали, — неожиданно обронил Фарбриан. — Ты их подобрала после бедняги Васила. Тебе ими и владеть, внучка. Потому как… знаешь ли ты, что способна колдовать?
— Ой, правда?! — Ниакрис постаралась, чтобы это звучало бы совсем по-детски. По-детски, хотя сама себя она уже давно считала совершенно взрослой. С того самого момента, как перешагнула вместе с поури за порог родного дома — раз и навсегда опустевшего.
— Правда, правда, — усмехнулся Фарбриан. Покровительственно и снисходительно — хотя, знай он правду, наверное, в тот же миг убежал бы без оглядки.
— Тебе следует многому научиться, основательно и неторопливо… — полилась складная речь, которую Ниакрис уже не слышала. Сердце ее билось ровно и спокойно, и мысли в голове послушно выстраивались в четкую цепочку.
Камни Власти. И здесь научат ими владеть. Не это ли она искала — сама не зная, что ищет?..
— Но это ж, наверное, ужасно сильная штука… — она по-прежнему играла в маленькую испуганную девочку.
— Уж-жасно сильная штука, — улыбаясь, кивнул Фарбриан. — Конечно, она должна была б достаться по-настоящему подготовленному аколиту… но судьба распорядилась по-своему, и теперь этим аколитом станешь ты. Все очень просто!
Очень просто. Конечно, просто. Выучиться — и уйти. Туда, где ее ждет Враг. Настоящий Враг, по сравнению с которым все поури — просто ничто, дым под ветром.
Что-то слишком просто.
Ниакрис чувствовала опасность, подобно зверьку, не чутьем даже и не магическим своим даром, а чем-то еще, неуловимым, тем самым сверхчувством, что иногда встречается только у детей и совершенно угасает у взрослых, несмотря на все их старания.
Что они от нее хотят?..