Дочь Некроманта
Шрифт:
Магия — в полном соответствии с советом все того же поури. Магия заменяла недостающее. Творить волшбу стало для Ниакрис так же естественно, как дышать, — и, спроси у нее, как она делает то или иное, она не смогла бы ответить, даже при самом сильном желании.
А потом ее позвали в набег. Вместе с ее наставником-поури.
Пять сумрачных карликов в добротных кожаных доспехах, при полном параде, вооруженные до зубов.
— Мы выходим завтра на рассвете, — не тратя время на приветствия и тому подобное, сказал старший пятерки, уже далеко не молодой поури с иссеченным сабельными
— Вот и я говорю — хватит, — кивнул девочкин опекун.
Теперь уже на Ниакрис смотрело шесть пар глаз.
Лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, однако ногти до боли впились в ладони.
Набег. И конечно, на людские земли. И ей, Ниакрис, если она встанет в один строй с карликами, придется убивать таких же людей, как она сама. А они, конечно же, защищая свое добро, имеют полное право убить ее.
Так что же делать? Отказаться? Но у поури не принятно говорить «нет», когда тебя зовут на подобное предприятие: это значит — тебя уважают и тебе оказывают высшее доверие.
Девочка закусила губу. Она должна добраться до того мага с черным посохом, должна любой ценой! А что, если ей удастся?..
Ее глаза сузились.
— Я пойду с вами, — резко сказала она, отбрасывая со лба давно не мытые, спутанные волосы.
Поури переглянулись и дружно кивнули.
— Тогда завтра, — произнес старший пятерки. — Мы вас найдем.
Когда нежданные гости скрылись, карлик-опекун хитро покосился на девочку.
— Пойдешь с нами, э? А не забоишься?
— Не забоюсь, — Ниакрис замотала головой. — Чего мне бояться-то — теперь?
— Верно, нечего, — кивнул поури. — Тебе-то — и подавно. Только смотри — своим по первости кишки выпускать страшно будет.
Ниакрис пожала плечами — мол, что мне все это?
— А вот это ты зря, — наставительно сказал поури. — Пока себя в настоящем деле не попробовала — не зарекайся. Мы за тобой присмотрим — по первости, чтобы самим из-за тебя под топор не попасть.
Они и в самом деле вышли на рассвете следующего дня. Табор поури еще не проснулся, и, казалось, никто не заметил странный отряд — шестерых поури и чумазую человеческую девочку с коротким мечом у пояса и небольшим щитом, заброшенным за спину.
Все потребное поури несли на себе. Ниакрис тоже получила свою долю общего груза. Плечи сразу же согнулись, земля, казалось, тянула к себе втрое сильнее, однако она не проронила ни звука. Шла, почти теряя сознание от усталости, но не жаловалась и ни о чем не просила. Наверное, неосознанно она вновь прибегла к магии — потому что как иначе нетренированная девочка восьми лет могла угнаться за крепкими, жилистыми поури, привыкшими покрывать за день десятки лиг своим неутомимым волчьим шагом.
Однако она не отставала. Ни на полсажени. Сдувала набегающий на брови пот, сильнее сощуривала глаза — и шла, шла, шла, мерила шагами чужую землю, и клинок то и дело больно ударял ее по бедру. Идти увешанной оружием было тяжело и неудобно и хотелось как можно скорее сбросить докучливую
Шли долго, дни сменялись днями, становилось все жарче — тропа войны вела поури на юг. На богатый, сытый, несколько обленившийся юг, предпочитавший откупаться от подобных находников, чем встречать их острой сталью.
Карлики избегали дорог, предпочитая непролазные на первый взгляд чащобы и буреломы. Благополучно миновав все три засечные черты, возведенные в свое время правителями Княж-города, маленький отряд углубился в людские пределы, куда обычно поури отваживались являться только как полноправные союзники — даже их прославленная стойкость едва ли могла помочь против тысяч и тысяч окольчуженных всадников княжьей ближней дружины. Конечно, дружина умылась бы кровью — но и из карликов не ушел бы никто.
Ничего этого Ниакрис, конечно, не знала. Делила со всеми походные тяготы, в свою очередь таскала в лагерь воду, в свою очередь кашеварила. Поури по очереди становились с ней для потешного боя, по мнению девочки, ничем не отличавшегося от настоящего.
— А если тебя сейчас не стараться убить — так никогда и не научишься как следует защищаться, — резонно замечал ей кто-нибудь из поури, когда она лишь в последний миг ухитрялась увернуться от смертельного удара.
Так проходили дни — когда наконец впереди в сплошных чащобах не замаячил просвет.
…Они стояли на самом краю зарослей, тщательно закутавшись в покрытые зелеными и коричневыми разводами плащи. Впереди почти на три полета стрелы тянулись тщательно возделанные поля, за ними теснились друг к дружке крытые тесом избы, а еще дальше, на холме, — непривычно острые, словно копейные навершия, каменные шпили возносились к небу над кольцом отвесных, кое-где подпертых контрфорсами стен.
— Монастырь Ищущих, — старший поури скривил и без того уродливую физиономию, презрительно сплюнул. — Ищут, понимаешь ли, истину. Только помимо этого набрали еще целые подвалы золотишка и всякого прочего добра. Пора б им и поделиться.
Остальные дружно закивали. Ниакрис осталась неподвижна.
— Ждем здесь до ночи, — сказал старший. — Луны сегодня не будет, так что только псов их останется положить. А стража у них — ухохочешься.
— А как же настоятель ихний, диаконы и все такое прочее, э? — усомнился наставник Ниакрис. — Слыхал я, что искусны они в колдовстве. А нас всего шестеро!
— Семеро, ты забыл? — ухмыльнулся старший. — Иль девчонке своей не веришь? Тогда зачем учил?
— Верю поболее, чем иным другим тутошним! — злобно оскалился карлик. — Когда до дела дойдет, ты мои слова еще попомнишь!
— Это уж точно, — сплюнул старший. — Ладно, хорош. Значитца, как стемнеет…
— Полезем через стену? — вдруг сказала Ниакрис. — Не надо… собак там много будет. Я их отсюда чую.
Ее наставник с торжеством показал длинный и острый язык старшему.
— Понял, э? Псы на стенах!
Поури задумался, но только на мгновение.
— Псы, гришь, на стенах? Умны монаси, ничего не скажешь. А может, надоумил их кто… — он выразительно покосился на девочку, но та встретила его взгляд совершенно безразлично.