Чтение онлайн

на главную

Жанры

Дочь партизана
Шрифт:

Мне нравились эти байки, но теперь я уж и не знаю, было ли в них хоть сколько исторической правды. Помнится, там фигурировал некто «Черный Георгий», а еще кто-то по имени Матия Губец [14] . Слегка наигрывая благочестивый ужас, Роза смаковала жутко кровавые истории о турках. Одна была про властителя, который всех пленных ослепил, но в каждой сотне одного оставил зрячим, чтоб отвел товарищей домой. Король, с которым турок воевал, от потрясения умер, увидев, что сталось с его войском. Потом была история о трагической любви принца Михаила и еще о том, как в загребском соборе Губеца короновали «крестьянским королем»: толпа ревела и размахивала шляпами, а ему на голову надели добела раскаленный обруч. Рассказы эти, нередко запальчивые, объясняли Розину ненависть к туркам, хорватам, албанцам и прочим балканским соседям. Как-то я слышал анекдот об ирландском варианте болезни Альцгеймера: забываешь все, кроме ненависти. Наверное,

Розины истории – балканская разновидность этого недуга. Я пересказывал ей знаменитые английские легенды – скажем, о короле Альфреде и сгоревших пирогах или о Роберте Брюсе и пауке, – но они, конечно, не могли состязаться с историями о тех, кого короновали добела раскаленным обручем. Много позже дочь рассказала мне, как погиб король Эдуард Второй: ему в задницу вогнали добела раскаленную кочергу. Наверняка Роза оценила бы этот сюжет, и я пожалел, что уже не с кем поделиться.

14

Георгий Петрович Карагеоргий (ок. 1762–1817) – руководитель первого сербского восстания против Османской империи, основатель династии Карагеоргиевичей. При рождении получил имя Георгий, прозвище Карагеоргий («кара» – по-турецки «черный») возникло из-за его смуглости и вспыльчивости. Матия Губец (Амброз Губец, 1538–1573) – предводитель крестьянского восстания в Хорватии и Словении в 1573 г.

Роза ладила со всякой дикой живностью. Пряталась в подсолнуховых зарослях, где ее видели одни лишь птицы, и зверье потихоньку к ней привыкало. Подсмеиваясь над собой, рассказывала, что мыши были ее гонцами, кролики – лордами и вельможными дамами, пчелы, если не ошибаюсь, русскими шпионами или убийцами-турками, а лисы – принцами и принцессами. Себя она тоже мнила принцессой и вообще была слишком озабочена царственностью – как-то странно для коммунистки. Мы встретились еще до появления принцессы Дианы, но я уверен, что позже Роза восторгалась ее историей. Помню, в наших беседах о принцессе Маргарет и капитане Питере Таунсенде, о герцоге Виндзорском и миссис Симпсон [15] выяснилось, что Роза знает о них гораздо больше моего.

15

В 1953 г. капитан Питер Таунсенд (1914–1995), конюший короля Георга VI, сделал предложение принцессе Маргарет (1930–2002), младшей сестре королевы Елизаветы II; принцесса Маргарет согласилась, но, поскольку Таунсенд был разведен, британское общество брак не одобрило, Маргарет не захотела отказаться от своего права на наследование престола и в 1955 г. публично объявила о разрыве с Питером «ввиду обязанностей перед страной». Уоллис Симпсон (Бесси Уоллис Уорфилд, 1896–1986) – с 1937 г. супруга герцога Виндзорского, короля Великобритании Эдуарда VIII (1894–1972), который, пожелав жениться на дважды разведенной американке, в декабре 1936 г. отрекся от престола.

Она рассказывала, что под летним солнцем превращалась в мулатку, а черные волосы ее выгорали до каштановых. Я это видел на наших летних прогулках. Роза любила гулять. «Если когда-нибудь уеду, – говорила она, – буду скучать по здешним паркам, где лондонские старушки кормят уток с утятами». Однажды я спросил:

– Если кролики – лорды и леди, то кто утки?

– Дураки, что талдычат королю о его величии.

– Ага, стало быть, свита.

Зимой маленькую Розу укутывали и гнали на улицу, чтоб нагуляла румянец. В снежные зимы наметало сугробы футов в шесть, а то и выше, – прыгнешь в пушистую белую кучу и утонешь с головой. Потом Роза оттаивала перед очагом и, паря ноги в тазу с горячей водой, наслаждалась одновременным жаром и холодом. Мне нравились эти рассказы, в них многое напоминало мое гостевание у деда с бабкой в Шропшире, где в Рождество было так студено, что к утру оконные стекла индевели, а мы спали в свитерах, носках и шерстяных шапочках. В сугробах мы, ребятня, рыли ходы и берлоги. Однажды в такой берлоге меня завалило, я еле выбрался. Но в те дни взрослые не особо тряслись над детьми. Бывало, мать скажет: «Ступай гулять и до темноты не возвращайся». Целыми днями мы гоняли по лесу, где лазали по деревьям, рыли норы и запружали ручьи. Однажды с братом и сестрами затеяли строить иглу, мама нам помогала. Говорят, эскимосам в их жилище тепло, но мы вусмерть закоченели. Снег, не желавший нарезаться кирпичами, рассыпался, и мы строили нашу хижину, прихлопывая снежные стенки лопатками. Я никогда не видел мать такой молодой и счастливой. Румяная, облачка пара изо рта. Когда стройка закончилась, мать напоила нас чаем. Дрожа от холода, мы сидели в иглу и пили обжигающий чай. Правда, долго не вытерпели. Я никогда не пил чай горячее и слаще. Надеюсь, дочь вспомнит меня тепло, как я – свою мать. В войну, рассказала Роза, партизаны строили ледяные домики, вход закрывали брезентом, в стенках делали ниши, к потолку подвешивали керосиновую лампу. Скажу по чести: слава богу, что меня миновала чаша сия. Наверное, я заурядный коммивояжер,

кого природа обделила безрассудной отвагой и авантюризмом, но если подумать, на черта он сдался, подобный опыт? Я б согласился стать партизаном только при условии непременных выходных и необязательности диверсий.

Ого! Я сильно отклонился от рассказа о Верхнем Бобе Дилане и Розиной кошачьей фобии. Ничего, сейчас вернусь. Роза уверяла, что она из тех истинных любителей всякой живности, кто угощает яблоками лошадей и швыряет палки чужим игривым собакам. Свидетельствую, что так оно и было, ибо на прогулках в парке сам все это наблюдал.

Однажды Розин отец принес домой грязный холщовый мешок.

«Посмотри, что я нашел», – сказал он, пристроив ношу на столе.

В мешке оказался квелый котенок, у которого только-только открылись глазки. Отец шел берегом реки и услышал мяуканье. Кто-то бросил завязанный мешок в воду, и тот поплыл, но зацепился за корягу. Отец палкой его выудил.

«Не выживет, – сказала мать. – Надо было его прикончить».

«Как он тебе, принцесса?» – спросил отец.

Роза пальчиком потрогала котенка:

«Нравится».

«Не хочешь, чтобы он умер?»

«Нет».

«Тогда хорошенько за ним приглядывай».

Поначалу котенок рос вместе с крольчатами. Как известно, кролики не умеют считать, и крольчиху не смущает, если вдруг один из ее отпрысков слегка отличается от других. Между прочим, я слышал невероятную историю о крольчатах, выращенных кошкой, чьих родных котят утопили.

Ну вот, урча и пихая «братцев», котенок сосал мамкину титьку, а затем подрос и распрощался с кроличьим семейством. Роза окрестила его «Яблок» и носила за пазухой. Иногда котенок языком пробовал ее сосок, надеясь подкормиться, – ощущение было приятным и волнующим. Я почувствовал укол завистливой обиды – меня-то за пазуху не приглашали.

Утомительно слушать рассказы о чужих замечательных любимцах. Нет, я знаю, что моя собака или кошка – это и впрямь нечто особенное, но восхваления прочих питомцев меня раздражают. Однако я выслушал повесть о том, какая прелесть был Яблок, как билось его сердечко, когда Роза прижималась ухом к его бочку, как он забирался к ней под одеяло и мусолил ее сорочку и о том, что он так и не избавился от кроличьих повадок и часто сиживал на клетке бывшей родни; кроме того, он был охотник: молнией кидался за скомканной бумажкой, хватал и прятал ее в башмак. Любимой была история, как однажды Роза положила в кошачью миску хрящики, а кот выудил и перепрятал в ее туфлю, что выяснилось наутро, когда Роза обувалась.

Жизнь кота закончилась печально, и все из-за того, что бабушка подарила Розе коноплянку. Кажется, в тех краях и поныне держат диких птиц. В детстве у меня жила болтливая сорока, но сейчас в Англии вряд ли кто заводит пернатых.

Конечно, Роза была в восторге от своей пичуги. Я узнал, какая у той была прелестная алая грудка, да еще алые крапины на головке. Если коноплянке что-то не нравилось, об этом она извещала посвистом: «ду-ить! ду-ить!» Как всякая птица, она летала по дому, испражняясь на все без разбору. Хорошо, наверное, бесстыдно гадить, не боясь последствий.

Весной птичка пыталась спариться с Розой. Она приспускала крылья, распушала хвост и взъерошивала перья. Затем облетала вокруг Розы, испуская нежный горловой зов, усаживалась ей на палец и, встрепенувшись, – ай-ай! – роняла капельку спермы. При всяком повторе этой истории мне вновь казалось, что меня обошли.

Ну, я почти догадался, чем оно все кончится. Если по дому летает коноплянка, а на подоконнике дремлет кот, и птичка, стукнувшись об оконное стекло, падает на тот же подоконник, то котяра ни в чем не виноват. Роза же была всего лишь маленькой девочкой, еще не ведавшей о ледяном равнодушии природы.

С трепыхавшейся птичкой в зубах Яблок спрятался под кресло. Роза вскрикнула и попыталась вызволить пленницу, но кот еще глубже забился в укрытие. Девочка выдернула птицу из кошачьей пасти, однако в руке ее осталось лишь безголовое тельце. Кот полоснул когтями, наградив хозяйку глубокими царапинами, а затем перешел в полномасштабную атаку с применением клыков и лап.

Роза завизжала и попыталась стряхнуть осатаневшего кота. Я не помню всех деталей, но, видимо, она слишком сильно встряхнула рукой, потому что кот перелетел через всю комнату, и дело кончилось двумя бездыханными питомцами.

Пришел отец, постарался ее утешить. От него уютно пахло табаком и одеколоном, вспоминала Роза. Вдвоем они сложили надвое разорванную птаху, у которой и глазки-то не успели погаснуть. Еще мучительнее была новость, что кот сломал себе шею.

Кто внезапно терял питомцев, поймет Розино состояние. Только нужно помнить: она была совсем маленькая, считала себя убийцей и боялась, что ее посадят в тюрьму.

В дальнем уголке сада Роза похоронила кота и птицу в одной могиле, после чего на пару дней девочку отправили к лысой бабушке. Однако по возвращении Розу ждал новый удар: могила оказалась слишком мелкой, и потому коноплянка сгинула вообще, а коту выгрызли брюхо. В летнюю жару истерзанный труп с багровой дырой источал кошмарную вонь. Под хвостом и на морде копошились опарыши. Казалось, будто мертвый кот скалится. Роза выкопала могилу поглубже, но с тех пор не могла спокойно смотреть на кошек.

Поделиться:
Популярные книги

Физрук 2: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
2. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук 2: назад в СССР

Адепт. Том второй. Каникулы

Бубела Олег Николаевич
7. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.05
рейтинг книги
Адепт. Том второй. Каникулы

Свет во мраке

Михайлов Дем Алексеевич
8. Изгой
Фантастика:
фэнтези
7.30
рейтинг книги
Свет во мраке

Афганский рубеж

Дорин Михаил
1. Рубеж
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Афганский рубеж

Пограничная река. (Тетралогия)

Каменистый Артем
Пограничная река
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.13
рейтинг книги
Пограничная река. (Тетралогия)

Вдова на выданье

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Вдова на выданье

Попаданка

Ахминеева Нина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Попаданка

Последний попаданец 9

Зубов Константин
9. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 9

Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил
12. Покоряя небо
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 12

Двойня для босса. Стерильные чувства

Лесневская Вероника
Любовные романы:
современные любовные романы
6.90
рейтинг книги
Двойня для босса. Стерильные чувства

Последняя Арена 11

Греков Сергей
11. Последняя Арена
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 11

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

Возвышение Меркурия. Книга 15

Кронос Александр
15. Меркурий
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 15

Чехов. Книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов. Книга 3