Дочь реки
Шрифт:
— Так чего ты предложить хочешь?..
— Рарог, — закончил за него старшой. И взгляды их, устремленные друг на друга, на миг стали чуть выразительнее.
Ратша кашлянул, но спорить не стал, не стал ни о чем расспрашивать, словно принял желание Рарога не называть своего настоящего имени. А Гроза вдруг почувствовала себя уязвленной, как будто право имела знать о его жизни чуть больше, чем знала. Уложить к основанию их еще одно бревнышко сверху, чтобы дальше поднялся над землей целый крепкий сруб, в котором можно быть уверенной: простоит века. Но тут же одернула себя: зачем ей это? Зачем пытаться лучше узнать находника, который
— Рарог, значит, — все же хмыкнул Ратша. — А мы голову ломали два лета, кто ты такой есть.
— Такой вот и есть, — тот пожал плечами. — Так русов-то когда снова ждете? Соглядатаев за ними отправили?
— Отправили, — на удивление спокойно отчитался воевода. Как будто видел в старшом того, кто в походах на реке смыслил гораздо больше него. — Те вернулись скоро. Сказали, что русь лодьи из воды вытащила и ушла через рям здешний, что под Вельсенкой за излучиной Жити. А как иначе: там река мелкая. Даже на стругах не пройти. А порой и на лодке.
— Знаю, — озадаченно потер подбородок Рарог.
И отчего-то отрадным было увидеть на лице отца интерес острый. Как будто не осуждал он вовсе находников за все, что они творили, а увидел в них вдруг возможную подмогу. Может быть, и к добру они тут появились: Рарог вовсе не поспешил увильнуть, сбежать, оставив Грозу под воротами острога. Вновь решил ввязаться туда, куда и не собирался? И Ратша как будто понимал это, оттого слегка удивлялся. Молчание повисло в общине, тяжелое, напряженное ото всех раздумий, что сейчас разрывали головы мужам.
— Скажи, воевода, — вновь заговорил Рарог. — Сколько людей вы потеряли, пока отбивались от русинов?
Ратша пожевал губами, пристально глядя в лицо старшого. И на спутников его посмотрел, словно пересчитав и прикинув, сколько еще с ним быть может.
— Не так много. Больше тем досталось, кто в веси Белом Доле жил. Там и оружие не у каждого есть. Но с дюжину крад мы на поле сложили.
И видно: говорить ему о том не хочется. Ответ держать перед находниками, у которых кто знает, что на уме. Может, сам Рарог уж подумывает, не потрепать ли еще больше то, что еще здесь осталось. И в первый миг после слов отца, пронизанных недоверием, кольнуло Грозу тревогой. Вдруг и впрямь так? Но она встретилась взглядом со старшим и успокоилась тут же. Нет у него мыслей темных
— иначе они непременно отразились бы в его глазах. Не смотрел бы он так открыто.
— Так ты скажи, Ратша, — он улыбнулся сдержанно и чуть хитровато. — Вам помощь нужна или нет?
Чурила заметно толкнул его в плечо. Рарог чуть качнулся вперед, но и бровью не повел на открытое возмущение соратника. Он говорил с воеводой, а смотрел на Грозу, будто только она — причина того, что все они сидят тут, за общим столом, и решают, что с русинами делать.
Кажется, отец тоже не сразу поверил, что Рарог и правда задал такой вопрос. Взглянул на Грозу, будто она ему что-то объяснить могла. Да она и сама все больше дивилась тому, что с Рарогом творится. Или, может, он всегда такой был — тогда откуда слава недобрая?
— Можно подумать, вы шкуры свои подставите в защиту тех, кто вам безразличен,
— с сомнением хмыкнул воевода.
— Ты скажи, — настоял находник.
Ратша возвел очи горе, как будто упрямство Рарога его раздражало. А может, необходимость перед ним признать, что любая помощь будет как раз. Ведь по всему видно:
— Нужна, — все же выдавил воевода.
И всем как будто легче стало. Гроза — та даже и вздохнула тихо, чтобы отец не услыхал.
— Признаться, тебе помогать у меня охоты нет, — мстительно улыбнулся Рарог. — Сам понимаешь, небось.
— Тогда спрашиваешь чего? — тут же осклабился Ратша.
И разозлился заметно, узрев во всех словах Рарога только лишь насмешку.
— Но помочь-то я могу, — разъяснил тот, как неразумному дитю. — Но только если Лисица меня попросит…
— Лисица? — воевода и кулаки стиснул, огромные, от вида которых любой, даже самый крепкий, кметь потом покроется.
А вот Рарог даже не посмотрел на них, не впечатлился ничуть. И Гроза под его пытливым взглядом все сильнее хотела в подпол провалиться. Не от стыда перед отцом, а от смятения странного и жгучего желания в мысли находнику заглянуть. Чтобы уж все узнать.
— Лисица-Лисица, — нахально подтвердил он. — Уж такой лисы рыжехвостой я в жизни своей не встречал еще.
Воевода едва не поперхнулся, словно откровение какое нежданное услыхал. А Гроза лишь спину сильнее выпрямила. Неужто находник считает, что она сейчас ерепениться станет? Даст из упрямства пустого повод ему позубоскалить?
— Тогда я прошу тебя помочь, — проговорила она твердо. И не качнулась даже, не вздрогнула, как отец носком сапога тихонько ее под столом пнул. Видно, уж и сам пожалел, что этот разговор затеялся, и боялся, что Рарогу в голову взбредет плату какую попросить. — Прошу остаться здесь до тех пор, пока русины не вернутся или пока не уйдут совсем. И в бою помочь, коли такой случится.
Сама она тоже опасалась, кабы старшой чего не учудил следом. Да ничего же страшного.
— Тогда мы остаемся, — быстро решил Рарог. На удивление, серьезно, без тени улыбки. Да разве ж такими вещами шутят? — Мы пройдем по реке, чтобы следы русинов найти, понять, может, где они схоронились. Или убедиться, что ушли насовсем. И мечами да топорами поможем.
Неугомонный Чурила нарочито громко прочистил горло. Да и Калуга глаза округлил, видно, не ожидав, что старшой их так легко согласится в опасное дело ввязаться только по одному слову Грозы. А Рарог и головы к ним не повернул. Пообещал воеводе и всему Белому Долу помощь — так теперь на попятный не пойдешь. Только вот согласия у своих людей так и не спросил еще. А значит, быть нелегкому разговору с ватажниками, спору жаркому: ведь вовсе не всем захочется жизнью рисковать ради невесть чего.
— Ну… — Ратша, кажется, даже растерялся слегка. — Спасибо вам, получается.
И на Грозу посмотрел. А та и не знала, что в груди ее бьется: радость все же за то, что напади русины вновь, их ждет хороший отпор, ведь на ватагу Рарога они наверняка не рассчитывают. Или все же тревога ее сердце разрывала? Потому как русь и большим числом вернуться может, а многие в Белом Доле ранены наверняка, другие и вовсе погибли. И страшно становилось за отца. И за мужей всех, кто собрался здесь. И даже за Рарога несносного, будь он неладен, которого она все понять пыталась, а никак не могла даже ниточку нащупать, по которой добралась бы до его сути. Кто он все же? Жестокий находник или помощник- охранитель? Зачем он появился в ее жизни, кому из прях Макоши нитка эта досталась: Доле или Недоле?