Дочери дракона
Шрифт:
Сегодня я хотела прийти на службу пораньше. «Гонсон» рос вместе с остальной Южной Кореей, и у меня было много работы. Перед уходом я взяла черно-белую фотографию своей семьи, стоявшую на столе в новой рамке.
— Мама, папа, Су Хи, — сказала я лицам на фотографии, как делала каждое утро перед работой, — спасибо, что ваши духи мне помогают. Я всегда буду стараться чтить вас. — Поставив фотографию на стол, я вышла из дома и отправилась на службу.
Два года назад «Гонсон» переехал в четырехэтажное здание из стекла и стали в Итхэвоне. В Сеуле вовсю шло строительство, и «Гонсон» тоже развивался.
В вестибюле я поздоровалась с госпожой Мин.
— Доброе утро, госпожа Мин. Прекрасный денек, не правда ли? — Как и каждый день за прошедшие десять лет, она сделала вид, будто не замечает меня.
Когда я подошла к своему столу, господин Хан, старший юрисконсульт «Гонсона», уже стоял у двери своего кабинета, дожидаясь меня. Он уже полностью поседел, но все так же носил стильные синие костюмы. Сегодня господин Хан выглядел озабоченным. Он протянул мне стопку документов и сказал, что их надо перевести сегодня же.
— Это самая крупная сделка, которая когда-либо предстояла нашей фирме, — пояснил он. — Если мы получим хорошую ставку по этому займу, то сможем начать работать и в других отраслях и станем конгломератом, настоящим чеболем [12] !
— Хорошо, я все сделаю, — сказала я с почтительным поклоном и отнесла документы себе на стол. — Когда закончим с японской версией, нужно переводить на английский?
— Нет, на английском документы не нужны. По этой сделке мы имеем дело только с японцами, американцев вмешивать не будем. Так или иначе, — добавил он с усмешкой, — банк «Диаси» очень хочет вести с нами дела. Надеюсь, они дадут нам хороший процент.
12
Южнокорейская схема финансово-промышленных групп, по которой построены Samsung, Hyundai, Daewoo и др.
— Сегодня же все будет готово, — пообещала я.
— Отлично, — сказал господин Хан, деловито кивнув. — Да, кстати, представители банка приедут завтра утром. Нам понадобится ваша помощь в переводе. Вы хорошо понимаете японских мужчин.
Господин Хан ушел к себе и закрыл дверь, а я осталась сидеть за своим столом, кипя от гнева. Да уж, в японцах я разбиралась. Они были жестокими, безжалостными, самодовольными и предвзятыми. Даже атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки и семилетняя американская оккупация не излечили их от самовлюбленности. Но когда генерал Пак сверг корейское правительство, он отдалился от американцев и улучшил отношения с Японией. Теперь корейские предприятия обращались к японцам за помощью в развитии производства. Меня это возмущало. Почему мы ведем дела с бывшими оккупантами? Неужели никто не помнит, что они творили с нами? Со мной?
Я прикрыла глаза, и перед глазами у меня всплыло воспоминание о том, как во дворе станции утешения корейских девушек расстреливали из пулемета. Меня затошнило. Я хотела швырнуть договор на пол и выбежать отсюда, хлопнув дверью. Хотела явиться в Министерство иностранных дел Южной Кореи и рассказать, что со мной сделали японцы. Хотела достучаться до тысяч других женщин, которых, как я слышала, японцы тоже насиловали и мучили на станциях утешения.
Потом
После обеда я закончила перевод и отнесла документы господину Хану.
— Вы хорошо поработали, Чжэ Хи, — сказал он. — Не забудьте, завтра вы нам понадобитесь, чтобы переводить переговоры. Оденьтесь так, чтобы понравиться японцам. Вы же знаете их вкусы.
— Да, господин, — кивнула я, стараясь не выдать своего отвращения.
Когда начальник вернулся к себе в кабинет, у меня на столе зазвонил телефон. Я сняла трубку.
— Чжэ Хи, — сказал голос на том конце телефонного провода, — мне нужно тебя повидать после работы. Сможешь со мной встретиться?
Это звонил Чхве Чхоль Сон, один из старших менеджеров «Гонсона», который дружил с сыном основателя компании. Судя по всему, Чхоль Сон был в меня влюблен. Мы встречались уже почти два года: ходили обедать, а по выходным — в кино. Он всегда был со мной невероятно вежлив, но в последнее время стал намекать, что неплохо бы вывести наши отношения на следующую стадию.
— Сегодня не могу, Чхоль Сон. У меня завтра важная встреча.
— Я знаю про встречу с представителями банка «Диаси», но это тоже важно.
— И еще мне надо домой к Су Бо, — добавила я.
— Я заплачу за такси. Ты будешь дома в то же время, что и обычно.
— Ну хорошо, — сказала я, — только если ненадолго. Где встретимся?
Он попросил ждать его возле конторы на углу через двадцать минут. Я пообещала прийти и повесила трубку. За двадцать минут я перевела письмо американскому субподрядчику и положила его в исходящие. Потом надела пальто и направилась в вестибюль.
По пути вниз мне надо было пройти мимо машинописного бюро. Мун Ком, полная женщина средних лет, как раз в этот момент оторвалась от своей машинки.
— Ну что, Чжэ Хи, сегодня опять встречаешься с Чхве Чхоль Соном? — лукаво поинтересовалась она. — Когда ты уже выйдешь за него замуж и сделаешь из парня настоящего мужчину?
Остальные женщины тоже оторвались от печатных машинок и заулыбались.
— Он не красавчик, — продолжила Мун Ком, — но зарабатывает хорошо. Когда-нибудь он будет вице-президентом. Чего тебе еще надо?
Другие машинистки захихикали, прикрывая рты.
— Да зачем он мне? — отозвалась я, встряхнув волосами. — У меня есть все, что нужно. Мужчины всего лишь обуза для женщин. И потом, — добавила я громким шепотом, — от них плохо пахнет.
Женщины рассмеялись, не забывая прикрывать рот. Я улыбнулась им и пошла по лестнице вниз.
Когда я вышла из конторы, Чхоль Сон меня уже ждал. Он работал старшим менеджером финансового отдела, так что одевался хорошо, но это ему не помогало. Дорогой костюм и белая рубашка с красным галстуком плохо сидели на его костлявой фигуре. Кожа у него была рябая, а редкие волосы уже начали седеть.
Увидев, что я иду к нему, он покраснел и сказал:
— Чжэ Хи, рад тебя видеть. — Он жестом предложил мне пройтись по улице.