Дочки-матери
Шрифт:
— Не, ну ты представляешь, — говорит между прочим, — а я-то твою частоту когда словил, думал — девка с Мортиса.
— Ну, — говорю.
— А у нас это бабье отвратительное просто на дух не выносят, — говорит.
— У нас, — говорю, — тоже.
— Я так уж, — говорит, — связался. Поприкалываться.
— Мне повезло, — говорю.
— А че, — говорит, — грузовик трофейный?
Я замялась немного. Он так это сказал… надо было соглашаться. У него тон не терпел возражений.
— Ну, — говорю, — вроде.
Смеется.
—
— Представляешь, — говорю, — она со мной тоже связывалась. И даже баллона кислорода не оставила. Ну не сука?
— Сука, — соглашается. — Бог-то не фраер, правду видит. Ну да теперь она горько пожалеет, что тебя бросила.
А тем временем до меня постепенно доходит, с кем я имею дело. С бандитом.
В первый-то момент, конечно, меня дернуло и еще как. Я ж все-таки законопослушная гражданка. Меня хорошо учили. Я туго знала кодекс. Но при этом была, видимо, порочна на генетическом уровне, потому что отчего-то жутко обрадовалась тому, что услышала.
— Ваши мужики, — говорю, — у нее на борту были, да? Без карантина? И все там немытыми руками трогали? Ну, так она наподцепляла болезнетворных микроорганизмов по самое не балуйся!
И тут с ним случилась истерика. Я до тех пор в жизни не видала, чтоб так закатывались. Я даже слегка трухнула, что наши сварные швы на живую нитку сейчас от вибрации развалятся и все придется заново переделывать.
Он даже слезы вытирал. И еле-еле выдавил в конце концов:
— Ну, артист! Убил! Немытыми руками!
А я поправила дешифратор. Как-как он меня назвал?! И до меня все начинает доходить в тонких частностях. И дура-баба соображает, что мужики-то — это целая компания мужчин, ведущих антиобщественный образ жизни. И мало того — меня этот пилот считает определенно себе подобным.
Дома бы я оскорбилась.
Хотя… Знаете, ребята, может быть, те фильмецы, которые выдавались в прокат в нашей видеотеке, и не отражают действительность, как чистое зеркало или капля воды, или как там еще говорится, но герои мужского пола там совершенно другие. Представить, что кто-то из них занимается космическим бандитизмом? Э-э… Ну, компьютерный техник, порочный такой цветочек, который взламывает для своей подруги-ганкстерши чужой пароль. Ну, отравитель какой-нибудь, средневековый роковой герой. Аферист, наконец. Но бандит?!
А посмотришь на Козерога и сразу ясно — этот может. Даже больше, чем можно подумать. Впрочем, на Мортисе таких, как Козерог, нет уже лет пятьсот — с тех пор, как окончательно победило равноправие между полами. Хотя и раньше — вовсе не факт, что были.
Орлы, вы бы убавили громкости — я себя не слышу.
И тут наши автоматы закончили подгонять и варить стыковочный отсек, и я пошла на своего нового товарища посмотреть.
И увидала — ого-го!
Я просто почувствовала себя маленькой девочкой. Вы взгляните на Козерога — он выше меня ростом! Он шире меня в плечах — вдвое. В общем, тот еще вояка. Ну и весь, конечно, в феньках — мужчины, как известно, любят всякие феньки. Но его эти штучки выглядели довольно-таки агрессивно.
Но мне было уже все равно.
Он говорит:
— Я — Козерог.
А я ему:
— Прелесть ты, Козерог! Спаситель! Я тебе теперь — по гроб жизни! — и поцеловала его в щеку.
Не как героиня кино. Как сестра.
Ух, как он удивился! У него прямо даже глаза стали большие и выразительные, как у героя фильма. Он еле выговорил:
— Ты чего, а? Ты чего, переволновался?
— Ну а то, — говорю. — Помирать-то кому охота? Ну ладно, меня зовут Луис, что будем делать? Чиниться мне долго, а бросить жалко — обогащенный уран все-таки.
— Ты чего — бросать! — говорит. — Обалдел? Живые деньги! На что новые крылья купишь? Не, надо его в «прыжок» тащить, как хочешь.
— А куда в «прыжок»-то? — говорю.
— Домой, — отвечает. Будто само собой разумеется.
— Куда это — домой? — спрашиваю.
Смотрит на меня, как на интеллектуально неполноценную.
— Куда! К нам домой, дубина.
Дальше уже показалось глупо как-то расспрашивать.
Потом мы все подгоняли, долго провозились. Сутки, может быть. Но Козерог считал, что игра стоит свеч, а я и не спорила. Тем более что он, похоже, и не торопился никуда, а все эти подгонялки в экстремальных условиях были для него вроде хобби.
А у самого Козерога прекрасная была машина. И шикарный набор ремонтных автоматов — загляденье просто. На все случаи жизни. У него сейчас крылья еще лучше, но мне и той, старой, хватило тогда как следует повосхищаться. Я дома насмотрелась на списанный хлам — а у него машина была, как боевой конь у древней воительницы. Лоснилась, если вы меня понимаете. Я тогда еще не знала, что для бойца это своего рода норма.
А Козерогу польстило, как я рассматриваю его крылышки. Мы очень мило пообсуждали технические характеристики, светски так. И когда «прыгнули» к его базе, я уже ни в чем не сомневалась. Только наслаждалась, что не мутит при ускорении.