Дочки-матери
Шрифт:
— Какой отец, так и разговариваю! — бросила она, сузив глаза. — У людей отцы как отцы, а у меня черт знает что…
Последовавшая за этой тирадой пощечина оглушила ее и сбила с ног. Лерка отлетела и спиной вписалась в холодильник. Сползла на пол, а сообразив, что произошло, пружиной подпрыгнула, поднялась на ноги.
— Я тебя ненавижу! — закричала она, с досадой слыша, как срывается ее невнушительный, слишком писклявый, слишком беспомощный голос. — Ты мне не отец! Знай, что я тебя ненавижу! Лучше бы у меня не было отца совсем,
Новый удар сбил ее с ног. Она отлетела в комнату, проехала по паласу и ударилась головой о кресло. Слезы брызнули из глаз. Лерка думала об одном: как изловчиться и, прыгнув, побольнее вцепиться в это красное небритое лицо, оставить там след позаметней.
— Еще цветы приволок! Думает маму этим тронуть! Ты ей не нужен, понял? Она ненавидит тебя так же, как я!
— Замолчи! — заорал Рожнов, двигаясь на Лерку. Его ботинки оставляли на паласе грязные следы. — Замолчи, убью!
— Убьешь, тебя в тюрьму посадят, мама хоть от тебя отдохнет.
— А-а-а… — Рожнов схватил Лерку за одежду, тряхнул ее изо всех сил, она коротко пискнула, чувствуя, как воротник врезается в шею.
Упав на пол, она на четвереньках поползла к двери и не успела отметить тот момент, когда в ней произошло включение инстинкта самосохранения, который заставил ее вскочить и в чем была, в тапочках на босу ногу, вылететь в подъезд. Подстегиваемая все тем же инстинктом, она слетела вниз, не заметила, как оказалась на улице, где, ничего не видя от застилающих глаза слез, помчалась наугад, по наитию. Ноги сами, не контролируемые разумом, вели ее в единственно надежное убежище, куда всю жизнь стремится каждый человек — к маме.
Наташа, как только увидела дочь, еще ничего не поняв, уже каждой клеточкой, насквозь, пропиталась страхом за нее. Ужас электрическим током пронзил ее до самых пяток. Раздетая, в тапочках на босу ногу, с заплаканным лицом и глазами, полными отчаяния!
Наташа молча выпроводила детей в соседнюю комнату на занятия по ритмике и закрыла за собой дверь на ключ. Налила воды в стакан. Лерка выпила, клацая по стакану зубами.
— Я не вернусь домой! — наконец сумела выговорить она. — Я не буду жить с таким отцом! Все!
Кое-как, с грехом пополам, Наташа вытянула из Лерки подробности. Через двадцать минут она уже летела домой, подгоняя медлительный троллейбус. Грязные следы по линолеуму застыли, образовав внушительные слепки. На кухне царил разгром. Посреди всеобщего бардака, в ведре для мытья полов, торчали белые хризантемы. Рожнов спал перед телевизором, по-деловому сложив руки на груди.
Наташа подлетела к нему и вцепилась в рубашку. Тряхнула изо всех сил. Он разлепил глаза и ошалело уставился на нее.
— Ты чё, мать?
— Это тебе за Лерку, сволочь! — просипела она, набрасываясь на него с кулаками.
Рожнов попытался подняться, но Наташа навалилась на него, злость придавала ей неестественную для нее силу. Рожнову только и осталось, что прикрыть голову руками.
— Ты что, мать? За что?
— Ты… на ребенка руку поднял, тварь? — шипела Наташа, вцепляясь ему в волосы. Она била его по лицу, колотила в грудь, куда попало.
— Ты хоть объясни, — вякал Рожнов, уворачиваясь от ударов и пытаясь отцепить разъяренную как фурия жену.
— Не прикидывайся, Рожнов! Прикрываешься своей пьянкой, как одеялом! Лучше молчи теперь, а то хуже будет!
Рожнов и сам догадался, что будет хуже, и потому только слабо оборонялся, давая Наташе излить на него всю свою ярость.
Наташа успокоилась не скоро. Когда руки стали чувствовать боль, а одышка не давала возможности больше кричать, Наташа оставила Рожнова и ушла в спальню. Она собирала вещи дочери в сумку, а Рожнов басил на полу в гостиной:
— Ну правда, мать, ну не помню я ничего… Натоптал — щас вытру. А Лерку обидел — не помню… Зря ты, мать, так…
— Заткнись, Рожнов, — попросила обессиленная Наташа.
Она торопилась. Лерка сейчас в таком состоянии, что не натворила бы глупостей. Отправить ее в деревню. Все равно осенние каникулы через два дня. Классной руководительнице соврать что-нибудь. А уж потом думать, что делать дальше. Как жить…
Глава 11
— Теть Юль! Я к вам в гости!
Юля распахнула калитку, и перед ней воочию предстала Наташина дочь Лера. Девочка с Юлю ростом, но тонкая как камышинка. Ее красный нос говорил о том, как она замерзла.
— Ты одна?
— Как видите… — Лерка только плечами пожала. Сейчас она могла думать только о тепле и горячем чае.
Дома у Юли было жарко натоплено. От тепла и горячих щей Лерку разморило. Слипающиеся глаза выдали ее, и Юля отправила гостью спать. Сквозь дрему Лерка видела какого-то мальчика с охапкой дров и думала, что это сон. Проснулась, не сразу сообразив, где находится, какое время суток теперь. Потом постепенно реальность вернулась к ней, она прислушалась. В доме было тихо. Вероятно, уже ночь. Лерка выбралась из-под одеяла и на цыпочках прошла через большую комнату. На диване спал мальчишка, которого она видела во сне. Юля сидела за столом и штопала носки. Перед ней стояла корзинка с нитками, лежали куча носков и несколько пар Олиных колготок.
— Вот кого бы никогда не представила за этой работой, так это вас.
— Я бы и сама себя не представила, — улыбнулась Юля.
— Теть Юль, я поживу у вас? Немножко…
— Живи, — отозвалась Юля, не отрывая глаз от работы. — А что, проблемы с родителями?
— С отцом, — вздохнула Лерка и поняла, что не в силах рассказывать сегодняшний эпизод. Она просто не сможет пережить его снова даже в мыслях.
— Бывает… — кивнула Юля. — Я рада, что ты обо мне вспомнила в трудную минуту. Правда, развлечений для тебя здесь никаких. Соседи — одни старики.