Догадка Ферма
Шрифт:
Луи счел это объяснение удовлетворительным и не стал задавать других вопросов. Он еще задержался в лавке, копаясь в книгах — это было его любимейшее занятие, — потом распрощался с книготорговцем и ушел.
После обеда Жюли и Луи отправились к мадам де Рамбуйе. На козлах кареты сидел Никола.
— Это не будет одним из тех больших приемов, которые порой устраивает тетушка, хотя ей совсем не нравится большое скопление народа, — объяснила Жюли. — Сегодня приглашены только ближайшие друзья. Она так рада возвращению барона де Монтозье, что просто хочет разделить с ними свое счастье.
Действительно, когда они вошли в большую спальню с потолком, затянутым голубой и золотой парчой, Луи обратил внимание, что здесь было не больше двадцати завсегдатаев — друзей, родственников или приближенных Артенисы.
Огромная парадная кровать с балдахином стояла почти в центре комнаты, так что альковы были широкими и могли вместить всех приглашенных.
Жюли и Луи сразу направились к маркизе, которая возлежала на постели с голубым атласным покрывалом, обшитым золотым и серебряным позументом. Мадам де Рамбуйе, подобно идолу, была окружена лучшими подругами, сидевшими на полукруглых стульях или табуретах, обтянутых голубым бархатом с золотым отливом. В большом алькове [54] Луи увидел Анну Корнюэль, дочь маркизы Жюли д'Анжен, молодую герцогиню де Лонгвиль — сестру герцога Энгиенского — и кузин герцогини Изабеллу и Анжелику де Монморанси. Стоявший перед ними Венсан Вуатюр смешил их до слез, читая свою новую бурлескную поэму. Увидев вошедших супругов Фронсак, он остановился.
54
Альков представлял собой коридор вдоль парадной кровати в комнатах для приема.
В малом алькове, предназначенном для самых близких или для тех, кому хотели выказать особое уважение, восседали в удобных креслах, покрытых коврами, принцесса де Конде — мать герцогини де Лонгвиль — и мадам де Комбале, герцогиня д'Эгийон, племянница Ришелье. В третьем кресле сидела молодая женщина с проницательным взором и серьезным выражением лица. Она едва улыбалась шуткам Вуатюра. Луи не знал ее и был заинтригован. Черт возьми, кто же эта особа, допущенная в малый альков наряду с двумя дамами, которые входили в ближайшее окружение регентши?
Действительно, принцесса де Конде была давнишней подругой королевы, а герцогиня д'Эгийон завоевала расположение Анны Австрийской после смерти своего дяди. Теперь она часто принимала регентшу в замке Рюэль, который поэты Двора Дворов именовали жилищем фей.
— Милые мои, — радостным тоном возгласила мадам де Рамбуйе, — вы все знаете мою племянницу, но, быть может, не знакомы с ее супругом, мсье Фронсаком.
Луи поклонился каждой из них, особо почтив принцессу де Конде, герцогиню д'Эгийон и девушку с серьезным выражением лица.
Одновременно он с грустью отметил, что его жена, хоть и надела лучшее свое платье, выглядела весьма скромно на фоне пышно разодетых дам. Принцесса щеголяла черной атласной накидкой, мадам де Комбале — тяжелыми фижмами на старинный манер из тафты цвета сухих листьев и кружевным корсажем. Герцогиня де Лонгвиль и ее кузина были в расшитых парчовых платьях с бахромой, усеянных кисточками, помпонами и жемчугом. Только туалеты Анны Корнюэль и Жюли д'Анжен были попроще — юбки из ложной парчи, надетые на несколько нижних, и корсажи из того же материала. Но все блистали новыми или почти новыми платьями из шелковистых и ярких тканей, тогда как бархатное одеяние Жюли казалось слегка полинявшим.
Он ощутил стыд, унижение от своей бедности.
Следуя моде на скромность, которую ввела королева, ни одна из этих женщин не была чрезмерно накрашена, за исключением Анны Корнюэль, всегда покрывавшей лицо толстым слоем пудры, но их пальцы, шею и запястья украшали золотые или бриллиантовые кольца, подвески, ожерелья.
Опустив глаза, Луи заметил также, что туфли у всех этих женщин были из мягкой кожи и с высокими каблуками. Герцогиня де Лонгвиль даже позволила себе странные, открытые с одной стороны туфли, которые были зашнурованы шелковыми ленточками, завязанными бантами. Луи поклялся, что, когда у него будет чуть больше денег, он оденет свою жену, как королеву.
— Луи, — обратилась к нему маркиза де Рамбуйе. — Возможно, вы не знакомы с мадам Франсуазой де Мотвиль?
— Не имею чести, — ответил он, догадавшись, что речь идет о серьезной молодой женщине, и одновременно начиная понимать, почему она находится в обществе принцессы де Конде и герцогини д'Эгийон.
Жюли и Тальман несколько раз рассказывали ему о ней. Дочь одной из подруг королевы, Франсуаза де Берто в двадцать лет вышла замуж за мсье де Мотвиля, которому было восемьдесят! Она очень быстро овдовела и получила должность первой фрейлины королевы. Это была важная должность, предназначенная лишь для представительниц высшей знати, поскольку фрейлина входила в ближайший круг королевы: давала ей советы, утешала ее, ухаживала за ней и принимала участие во всех беседах.
Сдержанная, наблюдательная, скромная Франсуаза де Мотвиль стала необходима Анне Австрийской. Она была глубоко привязана к своей благодетельнице, не имела личных амбиций и отличалась здравостью суждений. О ней говорили, что она знает все секреты королевства.
— Мой супруг несколько раз воздавал вам хвалу, мсье Фронсак, — вежливо обратилась к Луи принцесса де Конде.
При этих словах герцогиня д'Эгийон осталась холодна как мрамор. Она судилась с принцем де Конде в связи с разделом наследства своего дяди, и близкий дому Конде человек не мог интересовать ее — к тому же ей было известно, что Луи не одобрял политику Ришелье.
— Мой брат также высоко ценит вас, мсье, — с очаровательной улыбкой произнесла Женевьева де Лонгвиль.
Луи каждой из них ответил поклоном. Женевьева Бурбонская, белокурая и с прозрачной кожей, была, по общему мнению, самой прекрасной, самой изящной и самой любезной дамой при дворе. Бывший нотариус всегда ощущал волнение, когда она заговаривала с ним. Но сейчас он подумал, что, пожалуй, Прекрасная Блудница красивее герцогини.
— Благодарю вас, мадам. Я искренне восхищаюсь герцогом.
— Похоже, вы очень таинственный человек, мсье Фронсак, — важно добавила принцесса. — Говорят, вы оказали неоценимые услуги Его преосвященству…
— Королю, мадам, — уточнил Луи, вновь поклонившись. — Прежде всего, я слуга короля.
Тут он заметил, что мадам де Мотвиль не спускает с него глаз. Смутившись, он повернул голову и взглянул на Анну Корнюэль, уловив ее гневный жест в сторону Анжелики де Монморанси. Кузина Женевьевы Бурбонской пристально смотрела на него, и мадам де Корнюэль поддалась чувству ревности.