Догма Проклятых. Суеверие
Шрифт:
Ведъме нужны были результаты анализов, самые разнообразные, но что еще важнее тела, возможные к аутопсии и изучению. Думая об этом, Малгина открыла коробку, доставая наружу свои прошлые работы. Внутреннее строение червивых совершенно не отличалось от людского, однако семь лет назад, Ведъма обнаружила в трех неприкасаемых странное небольшое уплотнение – судя по всему, действующее как отдельный орган. У всех исследуемых он располагался в разных частях тела: в сердце, печени и легком, а его предназначение так и осталось неясным, ибо академия под давлением правительства, запретила какие-либо вскрытия. Графиня надеялась на помощь Каганата, однако увлеченная прелестями
Малгина откинулась в кресле, и женщине как будто бы стало легче дышать. Она никогда не могла работать в комфортных условиях, и даже, напротив, чувствовала задор, лишь сражаясь с самой судьбой. И если уж та бросила графиню на растерзание морским богам, то Ведъма явно не собиралась бежать. Не на этот раз. Она чувствовала ветер перемен и следовала за ним.
Прозвучал гудок, и поезд тронулся по плотной морской глади. В окне, перед взглядом графини все быстрее замелькала темная вода.
Глава II
17 сентября 624 года от Катаклизма
Время – удивительное и совершенно непознанное человеческим умом явление. Существуя подле людей с момента зарождения вселенной, оно старше мирозданья, однако с тем и неотрывно связано с самими смертными, так как исчисление его и ощущение есть ничто без ощущающего и ведущего отсчет. Время эластично, текуче, незыблемо, разнообразно и безмерно. Оно есть мгновение вздоха, секунда и бесконечность, не имеющая начала и конца, ибо даже в вакууме всеобъемлющего нуля и совершенного «ничего» – время уникальная существующая единица. В попытках изучения философы назвали его всесильным и неподвластным людской воле. Но так ли это было на самом деле?
Думая о столь дивных особенностях времени, Ведъма с трудом соглашалась с данным утверждением, а став его непосредственным заложником, и вовсе находила – то глупым и нелогичным. И нет. Дело было не юной внешности графини, но в том самом пресловутом ощущении скорости, душащей женщину со всей силы.
Нервно швырнув ручку на стол, Малгина откинулась в кресле, рассматривая статичный горизонт за окном. Такой же, как и в Бугуне, он представлял собой черное звездное небо, да блестящую морскую гладь, шепчущую ленивыми волнами, бьющимися о борт поезда.
Этот мерный звук – он немыслимо раздражал графиню, лишал ее сна и разрушал глубокие мысли, то и дело, вторгаясь в них своими липкими шлепками. Зачем она согласилась на экспедицию? Почему села играть с Лукой? Разве была бы бедность хуже этих чудовищных звуковых мук?
Ведъма застонала, закрывая лицо ладонями. Ей хотелось тишины и покоя, хотя молить о них женщина все же побаивалась, как и любой побывавший на море человек, зная – тишина в океане не к добру.
Малгина хрустнула пальцами, переводя взгляд на исписанные бумаги. Очередная трудность заполнила своими переживаниями ее никогда не отдыхающий мозг. На медицинской карточке красовалось имя Гордея. Второго, кто посетил врачебный кабинет за две недели путешествия до тюрьмы, и то не по своей воле. Ведъма до сих пор помнила его страх, дрожь и тихие мольбы, произносимые мальчишкой каждый раз, как руки врача касались его кожи. Несчастный настолько боялся смерти, что в конце осмотра весь бледный и тяжело дышащий, чуть не потерял сознание, под руки, уводимый своими товарищами прочь. Нетрудно догадаться – после столь яркого «выступления» двое оставшихся, несмотря на ругань и увещевания Александра,
С саркастичным удовольствием Ведъма отмечала, что особенно хорошо это получалось у Гавриила, работающего в поезде старшим механиком. В своем необоснованном страхе лечения, он бесчисленное количество раз скрывался в машинном отделении, а как-то и вовсе прожил там аж три дня. Александр, естественно, выписал товарищу нагоняй, однако, ситуации это не исправило.
Никто, кроме старшего помощника, лечится не стремился, да и сам он частенько пропускал прописанные лекарства.
Графиня сделала пару пометок в карте Гордея, убирая ее в стол, и закурила расслабившись. Часы показывали около семи утра. Тюремный секретарь должен был явиться значительно раньше, однако полученное Ведъмой письмо, сообщало о переносе встречи на чуть более поздний момент.
Неожиданно в коридоре раздался топот и приглушенные смешки. Ведъма отвлеклась, однако реагировать на них не торопилась. Она привыкла, что мужчины в поезде часто вели себя словно дети и шумели, беззлобно подшучивая друг над другом. Отпив горячий кофе, графиня притихла, вслушиваясь в происходящее. За дверью кабинета явно творилось какое-то копошение.
Вдруг резко наступила тишина, а следом воздух рассекала чья-то самая грязная брань. Несколько мужских голосов в коридоре взорвались неистовым хохотом.
– Будьте вы прокляты, черти!
Слова принадлежали Гавриилу. Он явно шел со стороны камбуза, однако почему-то делал это слишком медленно, по звуку двигаясь будто бы прыжками.
– Мы-то тут причем, душа моя?! Она сама! Сама ушла! Ей богу! – Соломон хохотал, не сдерживая восторга от устроенной шутки. – Клянусь, я видел, как Яган схватил ее и бросился бежать, все он виноват! Вот тебе слово честного человека!
– И не сомневался – твоих рук дело! Зараза, – Гавриил совершил остановку, давая волю веселью. – Дай мне только добраться до вас, – голос механика звучал напущенной злобой, сквозь которую пробивался истеричный смех.
– Мне кажется или она вновь собирается улизнуть? – Гордей легко пробежался до кабинета Ведъмы, ставя что-то увесистое, подле ее двери.
– Боже мой, Гаврюша, ноги сами ведут тебя к лечению. Ну…одна так точно!
Мужчины снова залились хохотом.
Раздираемая любопытством графиня осторожно открыла дверь. Перед ее глазами стоял самый примитивный протез, заменяющий левую ногу до верхней части бедра. Более не скрываясь, женщина вышла наружу, изучая механизм. Модель ей была незнакома, однако при близком анализе Малгина поняла, что протез, несмотря на внешнюю простоту, имел ряд существенных самостоятельных доработок, позволяющих двигаться плавнее и быстрее. Теперь Ведъме стало понятно, почему она не сразу заподозрила Гавриила в отсутствии ноги.
Наконец, деловито рассматривающую протез, госпожу заметили мужчины. От неожиданности все они замолчали и выпрямились как по струнке.
– Ваше Сиятельство, – Соломон второпях приблизился к женщине, намереваясь забрать механизм. – Простите ради богов, мы знать не знали, что вы еще здесь…
– Да, – Ведъма лениво отпила из чашки горячий кофе. – Секретарь задерживается.
Мужчина ненавязчиво взял протез, придумывая, как скрыться с глаз графини.
– Благодарю вас за помощь. Заносите, – Малгина отошла в сторону, приглашая Соломона внутрь кабинета.