Договорняк
Шрифт:
В этой истории с ДТП сумма ущерба была из ряда вон выходящая. Не хотелось думать о человеке плохо, но что делать? Деньги Бояринову были нужны как воздух. И в это самое время случился автогол. Что прикажете думать? Однако в этом случае получалось, что предатель не один в команде. В это не хотелось верить. Я терзался в сомнениях, идти или нет мне с этим к Максимовичу? Остановило меня только то обстоятельство, что по прошлогодним играм на него подозрение не падало. Я решил для начала поговорить с Пашей. Во мне теплилась надежда, что он во всём признается. А что ему ещё оставалось делать? Он был должен понять, что
В голове крутился вопрос из праздного любопытства, расплатился или нет Бояринов с Болотовым? Георгий поступил вдвойне благородно: и деньги одолжил, и саму историю не стал предавать огласке. Конечно, в деньгах он проблем не испытывал и торопить с возвратом денег ему не было нужды. Но если Болотов не торопил, то зачем спешить с возвратом долга самому Бояринову? Да и сумма немаленькая, вернуть сразу всю сумму сложно. Очень многим практически невозможно. Однако банковские проценты ещё никто не отменял. Злоупотреблять подобной добротой давно стало неприлично. Да и Болотов был не похож на человека, на шее которого можно долго сидеть. Всё вместе взятое вольно или невольно подгоняло должника. Вместе с самим долгом эти обстоятельства могли подтолкнуть на решительные действия.
Да простит меня Бояринов, но чисто гипотетически я допускал, что он мог продать матч. Но тогда возникал вопрос, а как на него вышли? Как материализовался заказчик автогола? Об аварии мало кто знал. Свою нужду в деньгах Паша не афишировал. За неимением информации мои мысли стали крутиться по замкнутому кругу, и я лишился сна. Я промучился всю ночь, оттачивая формулировки вопросов Бояринову.
Утром я решил перехватить его на автостоянке. Сидел в машине и ждал когда он подъедет. А когда увидел его, эмоции взяли вверх, и получилось всё хуже некуда.
– Ну и сволочь ты, Паша! Как ты мог на такое согласиться?
Испытываемое мною волнение не помешало мне заметить, как побледнел Бояринов. Он открыл рот, но не произнёс ни слова. По тому, как он бросил взгляд по сторонам, мне показалось, что в его голове даже мелькнула мысль от меня сбежать.
– До чего ты докатился! А мы могли бы тебе помочь!
– Я отказался! Отказался!
А я наивно надеялся, что он сразу во всём признается. И всё же его заикание давало мне надежду, что его можно дожать
– Паша, шила в мешке не утаишь.
Лицо Бояринова приняло мертвецкий оттенок, но он молчал.
– Ты сдал матч, чтобы поскорее рассчитаться за Майбах?
И тут кровь прилила к его лицу.
– Почему вы все не верите, это был случайный гол. Болотов крикнул, чтобы я выбивал за линию, я и выбил. Я не знаю, почему мяч оказался в воротах.
– Кто это вы все?
– Ты, Болотов, Серебровский...
Я опешил. Выходит остальные догадались раньше меня?
– А во что мы должны были поверить?
Постепенно Паша стал приходить в себя, и к нему вернулась способность более пространно излагать свои мысли. Только вот ответил он вопросом на вопрос.
– Не город, а большая деревня! Как ты узнал про аварию?
Узнал. Мне это не дешево обошлось! Я молчал и кипел. Он это видел.
– Я не сдавал тот матч. Это случайность. После аварии этот дорогущий Майбах не выходил у меня из головы. Целый год, если не больше, вычеркнут из моей жизни. Как мне расплатиться за аварию? Разве можно не думать о том, что целый год мне предстоит играть бесплатно? Мне никак не удавалось сконцентрировать своё внимание на игре. Я выбивал мяч за линию ворот, а он оказался в сетке. Поверь мне, это недоразумение, досадное совпадение.
То, что он надолго остался без реальных денег, я прекрасно понимал.
– Прошу тебя, не рассказывай больше никому о Майбахе. Не все такие благородные, как ты. Обмоют мои косточки и положат в гроб. И уж точно выгонят, а без команды мне ни за что не расплатиться с долгом. Ну не на большую же дорогу мне выходить?
Я видел в глубине глаз Бояринова страх. Он действительно боялся, что его с позором выгонят из команды. Говорил он очень взволнованно, и я понимал, что выгони мы его сейчас и ему никогда не отмыться. Я осознавал и то, что после такой запутанной истории его не примут ни в одну приличную команду. Он умел только играть в футбол, его шансы заработать приличные деньги где-то ещё были равны нулю.
Я ожидал признания и готов был заклеймить его позором. А услышал просьбу помочь. Сохранить всё в тайне и тем самым помочь. Что ж тут удивительного, что я слегка растерялся. Не зная, что ему ответить я стоял и молчал. Ситуация была глупейшая. Получалось, что я незаслуженно обвинил одноклубника в сдаче матча, а он молил меня о помощи. Разрядил ситуацию мой сотовый телефон, зазвонивший в этот момент. Это был мой друг Михаил из ГИБДД. "Неужто появились новости?"
– Я с утра звоню тебе, а твой телефон отключен.
– Батарейка сдохла, не сразу заметил. А что случилось?
– Гонцу, принесшему дурную весть, отрубают голову?
Во мне всё похолодело. Голос противно сел.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ваш Максимович разбился. Насмерть.
Мой мозг отказывался воспринимать услышанное. Этого не может быть.
– Что? О чём ты говоришь? Максимович... Как разбился?
– Именно то, что ты слышишь. Сам понимаешь, с этим не шутят.
– У него же водитель - суперпрофи?
– За рулём был сам Максимович. Предваряя твой вопрос, отвечу - кажется, он был трезв.
Я молчал, и мой собеседник через некоторое время отключился. Он понимал, что мне такую новость нужно переварить. Я же был подобно боксёру, пропустившему боковой удар в голову. Одновременно со скорбным известием в неё ураганом ворвались гнетущие мысли. Перед глазами возник образ Мирославы. И меня мгновенно переполнила горечь потери. Она только-только обрела отца. Привязаться к человеку и тут же потерять его. За что ей такое испытание? А что теперь будет с командой? И что будет с нашим генеральным спонсором? Неужели всё рухнет в одночасье? Я долго думал и, в конце концов, решил, что ребятам лучше сообщить об этом после тренировки. Но информация о гибели Максимовича дошла до команды раньше меня. Это была слишком горячая новость. В итоге наше занятие можно было только с большой натяжкой назвать тренировкой. Лично я всё время думал о превратностях судьбы.