Доисторические и внеисторические религии. История религий
Шрифт:
Теоретически есть все основания согласиться с Э. О. Джеймсом, что религия в той или иной форме современна человечеству, но практически аргументировать эту позицию нелегко. От древнейшего периода существования человека у нас нет безусловных доказательств его религиозности. Но делать противоположный вывод: коль нет доказательств, значит, не существовало и религии – еще менее основательно. И вполне можно прислушаться к одному из виднейших современных историков религий, американскому профессору Джозефу Кэмпбеллу: «История человеческого рода с самой первой своей страницы – это не просто повествование о постепенном совершенствовании человека, изготовителя орудий труда, но, в намного большей степени, это история излияния огненных откровений в души провидцев и трагически напряженных усилий земных сообществ к воплощению этих небесных заветов». [126]
126
J. Campbell. The Masks of God: Primitive Mythology. New York: Arkana, 1991. – P. 3.
Если освоение природы по необходимости оставляет материальные следы – ведь человек осваивает материальное, то вера главным образом принадлежит сфере ума и лишь внешне проявляется в материальных формах и символах. «Огненные откровения» не оставляют очевидных следов. Более или менее ясно
127
Следует отметить, что современная палеоантропология не сомневается в принципиальной познаваемости духовного мира доисторического человечества. Вспоминая известное высказывание философа Людвига-Йозефа Витгенштейна (1889–1951), сделанное им в «Философских исследованиях» (изданы посмертно в 1953 г.) – «если бы лев мог говорить, мы бы не поняли его», авторы статьи «Доисторическая религия» в «Энциклопедии религии» Мэри Эдвардсен и Джеймс Уоллер пишут: «В отличие от Витгенштейнова льва, доисторическое человечество рассматривается как познаваемое: душевное единство доисторического и исторического человечества признается исследователями. Мы полагаем, что есть достаточно оснований считать, что мы можем познавать доисторический мир. Проблема не в принципиальном различии (сознания. – А. З.) а в доступности достоверных источников познания» – ER (2004), XI, p. 7375.
Религиозный мир человека раннего палеолита
Все время с момента появления первых каменных орудий и до выхода на сцену мироздания гоминидов рода Homo (Homo neanderthalensis, Homo sapiens) принято именовать нижним древним каменным веком или нижним палеолитом. Наиболее полные комплексы, связанные с человеком нижнего палеолита, обнаружены в Африке, в Олдувайском ущелье, и в Восточной Азии, под Пекином.
Стоянка в Олдувае датируется 2,2–0,9 млн лет. В ранних слоях вместе с Homo habilis здесь находят останки австралопитеков-зиджантропов, в средних – Homo habilis соседствует с австралопитеком Бойса, в верхних – с Homo erectus. Здесь уже в ранних слоях обнаружены остатки круглой хижины, многочисленные орудия, метательные каменные шары. Автор раскопок доктор Льюис Лики отмечал, что места стоянок «были тщательно выбраны там, где потоки свежей питьевой воды вливались в богатое дичью солоноватое озеро». Орудия из вулканической лавы изготавливались не в Олдувае, а в горах, в милях десяти от поселения, и затем приносились в него, что может свидетельствовать о навыках обмена товарами. [128] Обитатели древнего Олдувая, бесспорно, были разумными существами, но безусловных фактов их религиозности нет. Лишь один факт, в свете более поздних данных, намекает на то, что какие-то религиозные представления имелись у этих гоминидов. Все исследователи материалов Олдувайских раскопок обращают внимание на существенно более частые сравнительно с иными частями скелета находки черепов, нижних челюстей или верхов черепных коробок.
128
Д. Ламберт. Доисторический человек… Р. 115.
«Череп и нижняя челюсть – это, конечно, очень прочные кости, но все же сомнительно, что они настолько прочнее всех иных частей скелета, что лишь они могли сохраниться до настоящего времени», – указывал Дж. Марингер. [129] Исследователи также обратили внимание, что, как правило, черепа обнаруживаются непосредственно на стоянках древнего человека. Так как трудно себе представить, что тела умерших сородичей африканские гоминиды бросали буквально в двух шагах от своих жилищ – это вызвало бы и распространение болезней, и посещения питающихся мертвечиной зверей и птиц, – то остается предполагать, что черепа, а иногда и иные кости намеренно сохранялись после распада мягких тканей их близкими. Эти реликвии постигала участь всех вообще предметов – они терялись, забывались, смывались во время разлива водой и таким образом дошли до археологов. Но если Homo habilis хранил кости своих умерших родственников, то какие-то религиозные представления ему, скорее всего, были свойственны.
129
J. Maringer. The God of Prehistoric Man… P. 15.
Недавние исследования черепов олдувайских Homo habilis обнаружили в них следы наличия поля Брока в третьей лобной восходящей извилине мозга, как и у современного человека. Поле Брока определяет функции речи; его повреждение, как открыл П. Брок, приводит к афазии, расстройству речи. Почти полностью сохранившийся череп Homo habilis, жившего чуть меньше двух миллионов лет назад (так называемый череп KNM-ER 1470 с берегов озера Туркана в Кении), имеет ясно выраженную полость над полем Брока, что говорит о развитии этого центра речи у его обладателя и свидетельствует, что «человек умелый обладал интеллектуальной способностью к определенной форме сложной речи». При этом его челюстно-небный речевой аппарат еще был плохо разработан. Ученые на основании этого сопоставления делают поразительный вывод: «Похоже, что мозг опережал в своем развитии орган, которым он управлял». [130] Сознание и здесь формирует бытие палеоантропа.
130
И. Коппан; Д. Жера. Антропогенез. Общий обзор // История человечества. Т. 1. М.: ЮНЕСКО, 2003. – С. 48.
Находки стоянок синатропа (Pithecanthropus pekinensis) в пятидесяти километрах к югу от Пекина в известняковых пещерах близ железнодорожной станции Чжоукоудян в 1927–1937 годах проливают новый свет на духовный мир человека нижнего палеолита. В пещерах Чжоукоудяна синантропы жили в течение многих поколений. За время раскопок были найдены костные останки более сорока особей, как взрослых, так и детей. [131] Судя по найденным в пещерах костям теплолюбивых млекопитающих – слонов, носорогов, тапиров, оленей, дикобразов, – синантропы жили в одну из межледниковых эпох, скорее всего в гюнц-миндельскую, около 500 тысяч лет назад, но, возможно, и в начале миндель-рисской эпохи – 360 тысяч лет назад. Синантропы жили в пещерах Чжоукоудяна непрерывно в течение более чем ста тысяч лет, о чем свидетельствует мощный культурный слой пятидесятиметровой толщины.
131
Все эти находки были тщательно изучены, зарисованы и отлиты в гипсовые формы австрийским антропологом Ф. Вайденрайхом, но все останки и материалы погибли в 1941 г., когда китайские ученые, пытаясь спасти их от японских оккупантов, перевозили останки синантропов из города в город.
Объем мозга синантропа достигал 1075 куб. см (человек умелый из Олдувая – 725 куб. см, современный человек – 1400 куб. см, хотя порой даже выдающиеся современные люди имеют объем мозга, соизмеримый с синантропом: например, мозг Анатоля Франса – 1100 куб. см). Точные исследования последних лет показали, что и в мозгу синантропа были развиты и поле Брока, и поле Вернике – центр, контролирующий понимание речи. [132] Они и иные Homo erectus отнюдь не ограничивались «рычанием и нечленораздельными звуками», как еще недавно полагали ученые, они говорили и понимали речь. Обитатели Чжоукоудянских пещер изготавливали орудия из прочнейшего кварца, предпочитая его более мягкому песчанику, из черепов копытных они делали чаши для питья.
132
По данным палеолингвистики, «становится все более и более вероятно, что разговорный язык был уже хорошо развит по крайней мере сто тысяч лет назад, возможно, он существовал и тогда, когда совершенные каменные орудия создавались мастерами нижнего палеолита (Аббевилльская культура и пр.) в Западной Европе». – Cambridge Ancient History. – Vol.1.Pt.1.P.130. Судя по некоторым реконструкциям (палеолингвистический метод Urcy—Emiliani), разговорный язык возник 150–200 тысяч лет назад, «а возможно, и значительно раньше». – The World History of the Jewish People / ed. by E. A. Speiser., Tel-Aviv,1964. Vol.1. P. 67.
Но открытие, которое буквально потрясло археологов во время чжоукоудянских раскопок, – это знакомство синантропов с властью над огнем. Сомневаться не приходилось: в одной из пещер толщина зольного слоя достигала шести метров. Огонь горел здесь в течение веков. Первоначально палеоантропологи сочли этот факт случайным. Известные популяризаторы наук о доисторическом состоянии Земли, чехи Йозеф Аугуста и Зденек Буриан, так, например, описали знакомство синантропа с огнем:
«Совершенно ясно, что сами синантропы еще не умели разводить огонь. Они доставали его только случайно, может быть, после удара молнии, которая зажгла сухую траву в степи, а от нее загорелись кусты и небольшие рощи. Сначала синантропы боялись огня, убегали от него и скрывались в пещерах. Когда же огонь терял свою уничтожающую силу, когда пламя спадало и невыносимый жар постепенно исчезал, тогда, может быть, самый отважный из них приближался к угасающему пламени и с любопытством рассматривал раскаленные угольки, разгребал их и испуганно убегал, когда из них вылетал рой искр, одна из которых могла его больно обжечь. Тогда, может быть, кто-нибудь из них бросил на раскаленные угли горсть сухой травы или сухих веток, и когда все это воспламенилось, синантропы поняли, какой пищей должен питаться огонь, чтобы он остался жить». [133]
133
И. Аугуста, З. Буриан. Жизнь древнего человека. Прага, 1960. Табл. 6.
Эта красивая история имеет, однако, мало общего с действительностью. Теперь мы знаем наверняка, «что именно Homo erectus первым начал систематически использовать огонь для обогрева, приготовления пищи, защиты от хищников и для охоты на диких животных». [134] Не только в Чжоукоудяне, но и под Ниццей, в Терра Амата, и на иных стоянках этих древнейших людей найдены очаги, стенки, сделанные для защиты пламени от господствующих ветров, кострища. К настоящему времени известно как минимум одиннадцать мест – в Европе, Африке и в Азии, где более чем сто тысяч лет назад люди возжигали и поддерживали огонь. Причем стоянки Чесованджа и Каламбо Фоллз в Восточной Африке, Юаньму и Чжигуду в Восточной Азии, Эскаль во Франции, возможно, имеют возраст один миллион лет или древнее. Раскопки, проведенные в 1985–1995 годах в Бретани (Мнез-Дреган близ Одьерна), обнаружили многочисленные раннепалеолитические очаги, самому старому из которых – 465 тысяч лет. [135] А в Кении, около озера Туркана, известен участок обугленного костром грунта возрастом 2,5 млн лет. Если датировка этого кострища верна, то его огонь согревал австралопитека, и нам по-новому следует взглянуть на сознание и этого древнего существа. «Такое использование огня, – пишет Марингер, – показывает, что первобытный человек обладал способностями, присущими разумному существу: он был способен к обдуманному выбору; он умел творчески использовать собственное воображение; он мог предвидеть последствия своих действий, одним словом, он был способен к свободному волевому действию (he was capable of autonomous action)». [136]
134
Д. Ламберт. Доисторический человек… – С. 134–135.
135
Ж.-П. Моэн. Доисторический период в действии. Современное состояние исследований (1988–2000) // История человечества. Т. 1. М., 2003. – С. 21.
136
J. Maringer. The God of Prehistoric Man… – P. 12.
Сколь бы ни было значительно использование огня в бытовых целях, нельзя не предположить, что пламя костра вызывало у синантропа и цепь иных, менее земных ассоциаций, чем свет, тепло и вкус прожаренного мяса. Если огонь еще более, чем каменная индустрия, указывает на способность древнего гоминида к абстрактному мышлению, то абстрактное мышление, в свою очередь, не может не породить при зрелище горящего огня благоговейного трепета. Он один, в нарушение всех обычаев мира, от земли поднимается к небу. С неба он и ниспадает в виде молнии, в раскатах грома. Огонь дает свет и тепло, подобно солнцу. Это как бы частица жизнедательного светила в нашем мире, стремящаяся вернуться к своему источнику. Хотя сравнения доисторического человека с современными примитивными народами и не правомерны, но вспоминается все же рассказ, передаваемый великим психологом XX века Карлом Густавом Юнгом, который он услышал во время путешествия в Северную Америку: