Доисторические и внеисторические религии. История религий
Шрифт:
Современная палеоантропология обычно связывает появление человека с резким похолоданием, случившимся на планете около трех с половиной миллионов лет назад. Тогда тропические леса сменились в Африке засухоустойчивой саванной, и некоторые высшие обезьяны, приспосабливаясь к жизни на земле в высокой густой траве, встали на задние конечности, обрели прямохождение.
Но даже эта, на самом деле совершенно произвольная гипотеза, не объясняет главного – почему, встав на задние лапы, рамапитек или австралопитек передними стал изготавливать орудия. Почему у других животных саванны развивались способности к быстрому бегу, утончалось обоняние, вытягивалась, как у жирафа, шея, а африканские гоминиды, напротив, постепенно отказываясь от всех удобств адаптивной физиологии, от цепких когтей и мощных клыков, пошли по пути увеличения мозга и, видимо, благодаря этому, увеличения диапазона возможностей не приспосабливания под среду, но приспосабливания среды под себя. Ведь орудие, сколь бы грубым оно ни было, в конечном счете служило именно изменению мира для
В сущности, то, что мы называем анатомическим и физиологическим развитием человека, является его деградацией, потому что, с точки зрения естественной, человек становится все менее приспособленным для жизни в дикой природе. Но он так развивается (или деградирует) потому, что изменяемая им природа позволяет ему все больше пренебрегать ею. Все главные анатомические особенности человека, все более проясняемые в процессе его развития: структура и величина мозга, строение кисти руки, постановка тела, цветное и объемное зрение – все они служат одной, небывалой в существовании планеты Земля цели – созданию искусственной, удобной для человека среды его обитания. Потребности в размножении и пище у человека те же, что и у всех иных живых существ, но осуществляет он эти естественные потребности принципиально иначе, чем все иные существа.
Почему человек пошел в своем развитии противоположным всему живому путем, никто не знает, но важно то, что первое существо, сделавшее шаг по этому пути, имело колоссальный импульс нового. «Древнейший примитивный человек из-за его творческих разработок, которые были поистине совершенно новаторскими, существенно опережает современного нам „дикаря“» [122] – так полагают видные современные палеоантропологи: Марингер, Крафт, Нарр. [123]
122
Johannes Maringer. The Gods of Prehistoric Man. / Ed. and translated from German by Mary Ilford. – N. Y., 1960. P. 11. (Впервые книга издана на датском языке в 1952 г.)
123
George Krqft. Der Urmensch als Schopfer: Die geistige Welt des Eiszcitmenschen. Berlin, 1942; Karl J. Narr. Menschwerdung und alteste Kultur // La Nouvelle Clio. T. 51. – 1953.
Что можем мы сказать о религии древнейшего человека?
Принципиальное изменение, в сравнении со всем живым, отношения человека к окружающему его миру имело одно важнейшее следствие. Чтобы приспосабливаться под меняющуюся среду, животному не нужен интеллект. Естественный отбор, а не усилие сознательной воли покрыли волосами тела слонов и носорогов в ледниковой Евразии, но обтесать даже простейшее рубило или сложить из веток шалаш, сохранить и возжечь огонь в пещере совершенно невозможно бессознательно. Чтобы подчинять природу себе, сознание, причем сознание логическое, совершенно необходимо.
Поэтому древнейший человек был не только прямоходящим и умелым (Homo erectus, Homo habilis), он был, подобно нам, и человеком разумным. Если действительно первые грубые орудия принадлежат, как полагает ныне большинство ученых, австралопитеку, [124] то разумным являлся уже этот гоминид. А если для изготовления любого орудия потребен разум, то очевидно, не «труд сделал из обезьяны человека», но человеческий разум привел гоминида к созданию орудий и возможностей труда. Произошло это, как полагают ныне палеоантропологи, около 2,5 млн лет назад.
124
Первая находка орудий, принадлежавших, видимо, австралопитеку, была сделана в октябре 1954 г. Е. К. Брейном в Макапансгате (Южная Африка). «Австралопитеки привыкли пользоваться руками для… изготовления каменных орудий», – считает Дэвид Ламберт. Д. Ламберт. Доисторический человек. Л., 1991. С. 100. (Кембриджский путеводитель).
«Недавняя находка в Кении ряда великолепно и разнообразно обработанных камней, часть которых получена из одного ядра… свидетельствует о существовании „гранильной мастерской“ 2,3 млн лет назад и доказывает, что уровень сложности технологического процесса (а не только инстинктивное использование случайных предметов, попавших под руку) был полностью достигнут значительно раньше появления Homo habilis… Констатация этого факта ставит под сомнение существовавшую до тех пор гипотезу, что появление орудий сделало человека человеком.… Некоторые австралопитеки, которых считают более близкими к обезьянам, чем человека умелого, занимались гранением камней, что также подтверждается наличием каменных орудий в некоторых слоях Када-Гона и Када-Хадар, близ долины реки Аваш в Эфиопии. Их возраст – 2,6–2,4 млн лет, и их находят с останками австралопитеков garhi в районе Бури в Эфиопии. Так как количество этих находок увеличивается, то, возможно, изготовление орудий не является одной из специфических особенностей представителей рода Homo, как и прямохождение». [125] Заметим, что прямохождение имеет не менее чем почти четырехмиллионную «историю» – 3,8–3,5 млн лет назад, после извержения вулкана в Лэтолиле (Laetolil) в нынешней Танзании, по еще теплому вулканическому пеплу спокойно прошли трое: двое взрослых (судя по размеру ног, мужчина и женщина) и ребенок. Они уверенно шли на двух ногах. Прошедший вскоре ливень превратил в твердейший «бетон» пушистый пепел и сохранил на миллионы лет следы вполне человеческих ног.
125
Ж.-П. Моэн. Доисторический период в действии. Современное состояние исследований (1988–2000) // История человечества. Т. 1. М., 2003. – С. 20.
Следует иметь в виду, что грубость и примитивность первых орудий человека вовсе не свидетельствует о грубости и примитивности его разума. На протяжении всего существования человечества мы видим постоянное совершенствование средств подчинения внешнего мира человеку, и тут неандерталец намного примитивней земледельца неолита, этот – афинянина эпохи Перикла, а последний – европейца XX века. Однако линия поступательного совершенствования орудий труда и жизни не параллельна духовному развитию человека. Верхнепалеолитическая живопись Альтамиры или Ляско отнюдь не уступает лучшим произведениям современного анимализма, роспись халафской неолитической керамики – вазописи любой последующей эпохи. Статуи резца Праксителя и Фидия, философия Платона и Аристотеля, религиозные умозрения упанишад, поэтика псалмов Давида или Песни песней являют собой предельное совершенство человеческого духа, не превзойденное и по сей день, несмотря на все совершенство нашей современной цивилизации в сфере отношений человека с внешним миром. И поскольку область культурного, то есть сфера проявлений человеческого духа, не развивается, а пребывает время от времени то здесь, то там, достигая исчерпывающего самовыражения в красоте и гармонии, постольку и сам дух человеческий есть нечто постоянное, не эволюционирующее вместе с внешней, относящейся к связям человека с окружающим его миром цивилизацией. Именно поэтому разумность культуры можно выводить из уровня цивилизационного развития общества не в большей степени, чем духовную красоту человека из его способности собрать телевизор или построить прочный каменный дом.
Цивилизация – это умение человека организовать среду своего обитания, это форма и уровень искусственной среды человека, созданной им «в поте лица своего». Накапливая достижения предшествующих эпох, цивилизация прогрессивно развивается. Культура же – это внутреннее, в душе человека и общества пребывающее представление о должном, прекрасном и истинном. Это то, что, в частности, побуждает человека приспосабливать окружающую среду под себя. Культура – это внутренний строй духа общества и его проявление в идеальной сфере искусства, религии, права. Основной импульс цивилизации – приспосабливание окружающего мира к телесно-душевному запросу человека. Основа культуры – восстановление человеческого духа в меру его божественного, абсолютно совершенного Первообраза. Именно поэтому цивилизация развивается, а культура пребывает.
Для историка религий этот вывод особенно существен, ибо, относясь к высочайшим уровням духа, религия очень мало обусловлена окружающей человека средой и степенью его адаптации к ней, но в колоссальной степени – теми духовными задачами, которые ставит перед собой человек, сознающий свою смертность и чужеродность миру.
Разумность палеоантропа не могла ограничиться лишь приспособлением среды для лучшего добывания пищи и продолжения рода. Разум с неизбежностью ставит вопрос: для чего продолжать род и длить собственную жизнь? Животные перед собой этих вопросов не ставят, но человек обладает сознанием себя, которым животные не обладают, человек живет не рефлексивно и инстинктивно, но сознательно и потому вопрос: зачем быть? – это только человеческий и обязательный человеческий вопрос. Вопрос этот связан с проблемой смерти, конечности личного бытия. Тот, кто сознательно покоряет себе природу, не может не сознавать и своей конечности и не может не страдать от перспективы утраты своего бытия.
Мы уже говорили, что религия – это связь конечного с бесконечным, человека – с Богом, целью которой является придание конечному качеств бесконечного, человеческому – божественного. Вера – обязательный спутник сознания. Если охотничье оружие по-новому решает проблему пищи, а обогреваемое огнем жилище – сохранение новорожденных детей от гнева стихий, то вера по-новому решает проблему смертности, она овладевает ею, а не приспосабливается к ней, подобно тому как рубило и огонь овладевают природным окружением, выводя человека из-под его власти.