Доктор Коул

Гордон Ной

Ей нужно было поговорить с Чарли Хэррисом. Она хотела, чтобы он снова любил ее, она желала его призрачного ребенка, его неродившегося наследника. Она понимала, что это тщетно, однако горе подкосило ее, и лишь одну вещь в своей жизни она была способна изменить.

13

Иной путь

Ее согласие изучать медицину было давним желанием отца, но профессор Коул любил ее и потому подошел к этому вопросу со всей возможной деликатностью.

— Ты считаешь, что должна занять место Чарли? — мягко спросил он. — Ты хочешь чувствовать

то же, что и он?

— Согласна, отчасти это так, — ответила она, — но лишь отчасти.

Она много об этом размышляла и приняла серьезное решение, внезапно осознав, что подавляла в себе всякое желание стать доктором, лишь протестуя против отца. В их отношениях еще не все было гладко. Оказалось, что она не может поступить в медицинский институт при Бостонском университете, где он руководил факультетом. Ее приняли в Массачусетский колледж медицины. Она отставала по органической химии, но смогла заполнить пробелы в летней школе.

У студентов-медиков была мизерная стипендия. Р. Дж. получила скидку на оплату обучения, но все равно понимала, что придется влезть в долги. Отец помог ей закончить юридический институт, поддерживая материально, и снова был готов помочь, однако это было бы непросто. Люди из юридической конторы, которую она бросила, были заинтригованы поворотом дел.

Сол Фореман, партнер конторы по медицинским искам, пригласил ее на обед, хотя они никогда прежде не встречались.

— Мне рассказал о вас Энди Берлоу. По правде говоря, мисс Коул, вы для нас намного более ценны как юрист, изучающий медицину, чем как обычный служащий из отдела недвижимости. Вы сможете исследовать факты различных важных дел с медицинской точки зрения, а также составлять документы как человек с юридическим образованием. Мы за это хорошо платим.

Это было щедрое предложение.

— Когда вы хотите, чтобы я приступила к работе?

— Как можно скорее.

Так, пока штудировала органическую химию в летней школе, она также изучала дело двадцатидевятилетней девушки, умиравшей от апластической анемии, вызванной приемом пеницилламина, который подавил функцию формирования крови, выполняемую костным мозгом. Р. Дж. стала завсегдатаем всех медицинских библиотек Бостона. Она копалась в каталогах, книгах, медицинских журналах и монографиях, собирая новую информацию об антибиотиках.

Фореман, казалось, был доволен результатом и тут же дал ей другое задание. Она подготовила отчет по делу пятидесятидевятилетнего учителя, которому имплантировали тазобедренный сустав. Во время операции из-за плохого проветривания помещения операционной была занесена инфекция, которая три года развивалась очень вяло, прежде чем заявить о себе в полную силу. В результате он остался с нестабильным бедром и укоротившейся ногой.

В дальнейшем ее отчет позволил фирме отказаться от рассмотрения дела мужчины, который хотел подать в суд на хирурга после неудачной вазэктомии. Р. Дж. отметила, что пациента предупредили о том, что операция может закончиться неудачно, и предложили полгода пользоваться контрацептивами. Этим советом он пренебрег.

Начальство было очень довольно ее работой. Фореман назначил ей стабильный месячный минимальный гонорар. Он был готов поручать ей столько дел, сколько она способна была взять. В сентябре, желая еще более упростить задачу, она сдала одну из своих комнат студентке-медику, красивой серьезной негритянке из Фултона, штат Миссури, по имени Саманта Поттер. Получая очень скромную помощь от отца, Р. Дж. смогла оплачивать учебу и жилье, а также содержать автомобиль. Юриспруденция, которой она пренебрегла, теперь помогала ей изучать медицину без особых материальных проблем.

В ее группе из двадцати девяти человек было одиннадцать девушек. Ей казалось, что раньше она брела в тумане, а теперь нашла четкий и ясный путь. Каждая лекция была ей чрезвычайно интересна. Она убедилась, что не ошиблась в Саманте. Девушка была самой старшей из восьми детей. Она выросла на ферме, где каждый год вся ее семья собирала урожай хлопка, фруктов и овощей для других людей, бралась за любую работу, которая могла принести деньги. Когда Саманте исполнилось

шестнадцать лет, она уже была рослой девушкой с широкими плечами. Ее наняли на местный мясокомбинат, где она работала после школы и на летних каникулах. Управляющие любили ее, потому что она была достаточно крепкой, чтобы поднимать тяжелые куски замороженного мяса. К тому же Саманта была вежливой и ответственной. Год проработав на грязной работе, она перешла в раздельщики мяса. Они работали с большими пилами и ножами, которые были настолько остры, что с легкостью рассекали мясо и соединительные ткани, потому несчастные случаи не были редкостью. У Саманты было несколько небольших порезов. Она привыкла к перевязанным бинтами пальцам, но серьезных ранений ей удавалось избегать. Работая ежедневно после школы, она стала первым членом семьи, получившим школьный аттестат. После этого она проработала еще пять лет, в основном на каникулах. За это время она получила степени бакалавра и магистра по сравнительной анатомии в университете штата Миссури. Она пришла на первую пару анатомии с удивительными познаниями о костях животных, внутренних органах и системе кровообращения.

Р. Дж. и Саманта сдружились еще с одной однокурсницей. Гвендолин Беннетт была беспокойной рыжеволосой девушкой из Манчестера, штат Нью-Гэмпшир. Медицина динамично развивалась, однако она все еще оставалась полузакрытым клубом для мужчин. Юношей-студентов приглашали для практической работы, в то время как о девушках часто забывали. Три подруги, однако, не желали, чтобы их игнорировали. У Гвен был опыт борьбы за права женщин в колледже Маунт Холиок, и она разработала стратегию.

— Мы должны проявлять большую активность во время пар. Когда задаются вопросы, мы тянем руки и даем верные ответы. Нас замечают, потому что мы трудимся в поте лица, верно? А значит, мы должны трудиться больше, чем мужчины, быть лучше подготовленными, быстрее реагировать.

Это предполагало невероятную нагрузку вдобавок к работе, благодаря которой она оплачивала обучение, однако это был вызов, такой необходимый для нее. Они учились втроем, вместе готовились к экзаменам и хвастались друг другу, когда удавалось обнаружить ошибки в учебниках.

В основном их стратегия работала, несмотря на то, что они быстро приобрели репутацию агрессивных женщин. Несколько раз им казалось, что им занижали оценки из-за предвзятого отношения преподавателя, однако в основном они получали отличные отметки. Они не обращали внимания на редкие сексистские замечания студентов и даже преподавателей. Они редко ходили на свидания, и не потому, что им не хотелось. Время и энергия стали для них жизненно важными вещами, которые следовало расходовать с умом. Когда у них выдавался свободный вечер, они шли в анатомическую лабораторию, ставшую для Саманты настоящим домом. С самого начала все на кафедре анатомии знали, что Саманте Поттер суждено однажды стать профессором анатомии. В то время как другие студенты занимались вскрытием отдельной руки или ноги, Саманта всегда бралась за целый труп, которым щедро делилась с подругами. За четыре года они вскрыли четырех умерших: одного пожилого лысого китайца с раздутой грудью, свидетельствовавшей о хронической эмфиземе, пожилую негритянку с седыми волосами и двух белых, одним из которых был мужчина среднего роста с атлетическим телосложением, а другим — беременная женщина их возраста. Саманта вела Р. Дж. и Гвен на вскрытие, словно в прекрасную экзотическую страну. Они часами занимались анатомированием, препарируя тела слой за слоем, обнажая и подробно изучая мышцы и органы, суставы, сосуды и нервы, познавая тайны человеческого организма.

Перед началом второго года учебы Р. Дж. и Саманта переехали на Чарльз-стрит. Р. Дж. была рада переезду, поскольку старая квартира слишком напоминала о Чарли. Гвен присоединилась к ним. Они втроем снимали ветхое жилище возле железной дороги. Медицинский институт находился в соседнем квартале. Рядом с ним был опасный район, но они не хотели искать жилье в другом месте и тратить время на дорогу до лабораторий и больницы. Накануне начала занятий они закатили грандиозную вечеринку. Последних гостей выпроваживали уже под утро, чтобы немного поспать и не опоздать в институт.