Доктор N
Шрифт:
– Почти по-большевистски!
– Мусульманский мир, - несколько книжных суждений, как иначе?
– богатый массив культуры в истории цивилизации, сохранил и развил ценности античности.
– Так нас сагитируете, что все дружно примем ислам!
– Чей-то следом шепот, вызвавший смех, отчетливо услышалось об очереди на обрезание (?): встать спозаранку, чтоб не опоздать, пока острый ножичек не иступился.
Однажды пытались Марксом бить Наримана, накануне мартовской войны: мол, по Марксу, Коран делит людей на правоверных и неверных, и первые, ставя вторых вне закона, объявляют им войну, создает состояние непрерывной вражды между мусульманами и неверными.
– Я отвечу,- сказал Нариман собеседнику,- только прошу не нервничать: Маркс в данном вопросе ошибался.
– Пророк
– Не делайте из людей пророков,- и сожаление в голосе, умолк. Какая неуемность тщеславного Мавра, подумал. Чтоб всюду поспеть сказать свое веское слово.
КТО КОГО
Был Центр единый для великороссов, малороссов, всяких окраин и прочих инородцев, и тьма-тьмущая неучтённых. А тут возникли новые центры, рвут пуповину, впадинку с заворотом, резан-перерезан: с могучим Петроградом наравне еще и захолустный Елисаветполь, древняя Гянджа, которой возвратили в пику имперским амбициям ее былое имя. Но еще до Наримана, точнее - без него в стане двух центров, большого и малого, была дана оценка ситуации, сложившейся после октябрьского переворота или чуть раньше, после февральских метелей.
Сначала в центре большом, где мысли текли и переливались с севера на юг и с запада на восток, возник Баку, это во главу угла, там почти вся имперская нефть!.. да, Баку, где собрались силы независимости мусульман-тюрок, возникла угроза отторжения от Центра, удар по целостности России, не намерены, утрачивая земли, оголять границы, допустив отторжение окраин, проникновение эпидемии разрушения в собственную Россию - мордва и чуваши, Чечня и Кабарда, черемисы и тунгусы, татары, башкиры и прочая, и прочая. К тому же всплывает страх паралича армии, если лишится нефти (бензин + машинное масло), и это результат (снова в скобках) собственной нашей политики самоопределения вплоть до отделения, не учитывающей масштаба недовольств, порожденных прежними грабительствами, разбоем, притеснениями, глумлением,- у всех на памяти дебаты недальних думских времен.
– Нельзя ли,- чей-то запоздалый голос,- организовать внутреннее восстание?
– Но надеяться на развитие раволюционного процесса, пока массы созреют,- ждать не месяцы, даже не годы, а десятилетия!
– Найти у них людей, хоть бы голос какой оттуда, взывающий о помощи, это-то мы в состоянии организовать?
То же в центре малом - сначале Гяндже, потом Баку, где даётся оценка ситуации, цепочка точек с запятой:
после февраля семнадцатого представилась исключительная возможность покончить с империей, добиться независимости Азербайджана и, если на то будет воля России, заключить с нею договор на равноправных началах;
но там схватились в смертельном братоубийстве Ленин и Деникин, оба - за неделимую Россию, поможешь кому - со временем лишишься независимости, когда и сегодня не найти языка с полномочным представителем Центра Шаумяном: всплыла его радиотелеграмма, посланная в Джульфу Андранику, вождю армянского народа, а также Ленину, кому Шаумян сообщил о блистательных победах Андраника над турками, что старый революционный партизан установил в Нахичевани, куда проник через Ново-Баязет, а далее по Селимскому перевалу через Шарур, советскую власть, объявив город неотъемлемой частью России, вот-вот его добровольческие части хлынут в Баку...
– отряды Андраника (это в скобках?) горят желанием отмстить, как поется, ненавистным здешним тюркам за тамошнюю турецкую резню (и наглядный пример - мартовская бойня тюрок?). Впрочем, Андраника видели в Тифлисе, он уже как будто не у дел, гостит у друга - поэта Ованеса Туманяна. У меня четверо сыновей,- писал он Андранику,- и всех четверых я отдаю в распоряжение твоё! военная форма сменена на гражданскую. Проводив легендарного гостя, Ованес Туманян задумался, беспокойство какое-то тревожило. Потом родится призыв к интеллигенции обоих народов, и горькое признание вырвется из груди: Было время, когда я думал, что только татары (турки и тюрки) способны на такое зверство. Но, увы, и время и события неопровержимо доказали, что мы, армяне, в этом отношении друг от друга не отстаём. Поговорку б сюда: Позволь лжи распространяться в течение одних лишь суток, и понадобится век, чтобы ее опровергнуть.
Вооружаются соседи,
– кстати, так и не обнародовали, сделав достоянием мирового общественного мнения, многостраничные материалы международной комиссии европейских держав по расследованию жестокостей в ходе Балканской войны: слухи об ужасающих зверствах турок не оправдались, комиссия установила, что турки проявляли гуманное отношение к врагу - сколько тому примеров!
И возрожденный клич: Крест на Айя-Софию! Уже было, помните? в ту, Балканскую? О, Золотой Рог и Константинополь! Всенепременно станет Царьград столицей всеславянства, а Русь - предводительница православия, охранительница его и покровительница, недаром поставила царьградского двуглавого орла выше своего древнего (какого?) герба. Сделать бы тут nota bene, выписал из Федора Михайловича, о войне:
Что ж, она освежит воздух, которым мы дышим и в котором мы задыхались, сидя в немощи растления и духовной тесноте. Да, война и победа: и начнется новая жизнь, а не только мертвящая болтовня, как прежде. И дрогнут сердца врагов наших и ненавистников: тысяч жидов европейских и миллионов вместе с ними жидовствующих христиан наших.
А меж бредовыми идеями жемчуг бесценный - удивительное повествование, Нариман читал, восторгаясь сном смешного человека.
Спасались от Деникина, отбивались от нападающих соседей - но обмануты славной Красной Армией, которая проложила тебе дорогу и дала власть, и ты успел...
– что он успел: лишь декреты!
Только что пришли вести из Америки, где ныне Андраник, слова его так же остры, поучиться бы у них, как сабля, вынутая из ножен и нацеленная (неразборчиво, против кого); общение с ним похоже на дуновение ветра в лицо человека; но он расстроен, разочарован, подавлен, пыл угас - великий человек, ставший ничем. Чьи слова? Подростка Уильям Сарояна, который горд, что он американец, и в далекой Калифорнии, взобравшись на телефонный столб, он узрел Андраника, выходящего из вагона: старомодные усы на армянский манер, совсем седые. Много позже, сам став великим, поймет: что ж, турки убивали армян, а Андраник убивал турок - простых, добродушных, обыкновенных турок, не уничтожив ни одного настоящего преступника, потому что все истинные преступники держались от поля боя подальше. И еще поймет (да кто услышит?), ополчаясь против расплодившегося в мире скудоумия, невежества, добровольного ослепления, еще и еще...
– эти обезумевшие маньяки! ненавидеть турка - это все равно, что ненавидеть армянина, ведь что армянин, что турок - тот же по сути человек. Какая разница, к какому народу принадлежать?
Где Уильям, где Андраник? Где Нариман, где... кто? Добродушный тюрок убит, но так и не понял, за что? Только ли потому, что через эти его низины пролегал путь одичавших в озлоблении воинов Андраника, покидающих Богом проклятый край, чтоб рассеяться по белу свету?
Это не ново: недоволен северный сосед, вчера еще грозный, и тайно переброшено в Баку оружие, чтоб вооружить большевиков и свергнуть законное демократическое правительство. Одна рука приготовилась душить, другая протянута для рукопожатия: радиограмма Чичерина - вступить в военный союз против Деникина. И братья Хойские - министр Фаталихан, старший Гусейнкули, дипломатический представитель Азербайджанской республики в Тифлисе, и младший Рустам, управделами правительства, в доме премьера Усуббекова за чашкой чая сочиняют отповедь Чичерину (понимая, что радиограмму составил Нариман), выдержанную в тонах спокойных, нечего, дескать, впутывать нас во внутренние ваши дела: протянешь палец - отрежут руку.
Народ Азербайджана не для того в ходе великих исторических событий и ценою огромных жертв и страданий добился свободы и независимости, положив в основу своего государственного строя начала демократии и парламентаризма, чтобы вступать в новые авантюры.
Возникшая на праве наций на самоопределение, премного вам благодарны, вы сами и провозгласили! Азербайджанская республика неуклонно стоит на той точке зрения, что всякий народ имеет неотъемлемое право строить свою судьбу и жизнь по собственному усмотрению, а потому не допускала возможности вмешательства других во внутренние дела своего народа.