Доктор Рэт
Шрифт:
Ну, нет, грязные крысы. Вооруженный патруль только что отошел от химического шкафа. Три здоровенные крысы, получившие гормональные стимулы роста, тихо крадутся, удерживая на своих спинах шприц для подкожных инъекций, а четвертая, такая же огромная, следует за ними, толкая носом поршень. Они находились в гормональной камере Стефенсона несколько месяцев, и каждая из них теперь здоровее быка.
Я должен помочь киске!
Я осторожно двинулся вдоль подоконника и тихонько скользнул на зубоврачебный поднос, прихватив там остроконечный, похожий на зубило
Они нападают на кошку сзади.
– Берегись, киска!
Я прыгаю вниз, оказываюсь прямо перед гормональной камерой и своим оружием отталкиваю в сторону конец иглы. Но эти накачанные гормонами придурки очень сильны, они быстренько перестраиваются и вновь атакуют. Я сплеча бью своим инструментом, в тот же момент уворачиваясь от удара кошачьих когтей. Мы проносимся и между ее когтей и между ее ног. Теперь игла направляется прямо в мое сердце. Я наношу удар, отбрасывая ее в сторону, прямо в стену…
…ах, не вышло!
И в итоге мы делаем инъекцию кошке прямо в брюшную полость!
Она дрожит и падает на пол, а я выпрыгиваю из-под ее хвоста и поднимаюсь по дверному косяку.
– Доктор Рэт, ты предаешь свой народ!
– Да, - кричу я им, раскачиваясь на лампочке, - а вашу мать в подъезде трахала белка-летунья!
До чего приходится опускаться из-за этих сукиных детей, однако я еще покажу им… И тут же соскальзываю с лампочки и лечу по воздуху прямо в сливную раковину.
Здесь есть губка, вполне подходящая, чтобы переправиться на ней через воду. Быстрее, доктор, греби!
Используя собственные лапы и хвост, я заставляю губку плыть, разрезая волны. Кошка растянулась на полу, без сознания. Я знаю, какова сила этой инъекции: теперь кошка будет неподвижна всю ночь.
Прожектора бунтовщиков рыщут по потолку. Они потеряли меня из виду, эти болваны, у которых нет даже печени. (Сравните с: "Взвешивание удаленной печени":…после умерщвления необходимо определить количество гликогена в печени. Это покажет точные потери гликогена, происходящие, вероятнее всего, при сильных эмоциях, которые ощущает крыса в момент отрезания ей головы.)
Мне нравится это, не правда ли? Сильные эмоции, ощущаемые крысой в момент отрезания ей головы.
Я научу вас, революционеры, этим сильным эмоциям.
…
Послание конгрессу: Чтобы предохранить нашу, ценой в несколько миллиардов долларов, программу базовых научных исследований, появилась необходимость отправить в печь некоторых индивидуумов. Разумеется, это потребует времени, но я обещаю вам, что мы будем поддерживать микроволновый нагрев бесперебойно.
***
– Идем, мшистый ленивец! Иначе ты пропустишь встречу. А там должны быть все животные!
– Не беспокойся, маленькая обезьяна. Я еще попаду туда. Вот только еще чуть-чуть отдохну, перед тем как отправиться в путь. Нет ничего хорошего в такой спешке.
– Ты никогда не попадешь туда, мшистый ленивец. Я отправляюсь в путь без тебя.
Нельзя объяснить этой обезьянке всю прелесть того, как приятно висеть вот так неподвижно в тени деревьев. Она тратит половину своего времени, высматривая ягуаров, в то время как я просто вишу здесь, похожий на муравейник. Ягуар никогда не заметит меня.
Но какое множество животных скачет по земле, и все в одном и том же направлении. Я могу слышать, как они проносятся внизу, и каждый из них спешит. Неужели они не могут понять, что спокойствие разума можно достичь только повиснув вот так, вверх ногами, в окружении света, падающего сквозь листья?
Все звуки смешиваются между собой, когда висишь подобным образом. Кажется, что плывешь в звуковом потоке. Животные рассуждают о важном эксперименте, который они собираются провести на этой большой встрече. Неужели это важнее, чем тот отдых, который принимает трехпалый ленивец, с похожей на мох спиной?
– Пошли, Замшелый Мох! Ты остаешься последним!
Не беспокойся обо мне, маленькая обезьянка.
Она прекратила свою болтовню, и ее голос смешался с другими голосами. Я подумал, что мне бы тоже не мешало начать двигаться, но показалось позором начать движение именно сейчас, когда и листья и легкий ветерок так сладко напевали мне.
– Мшистый ленивец, ты самый ленивый из всех, кого я только видел. Ты самый ленивый из всех живых существ.
Нет смысла противоречить им. На самом деле, для них нет возможности узнать о проживающем где-то высоко-высоко старом существе, известном как Непревзойденная Лень. Никто из других животных никогда не видел его, потому что он провел всю свою жизнь на одной и той же ветке и совершенно сросся с лишайниками. Удивительный экземпляр. Не было такого случая, чтобы я не сравнил себя с ним.
Говорят, что он до удивления стар, и изо всех сил сохраняет свою жизнеспособность. Мама говорила мне о нем, а ей о нем говорила ее мама. Он находится на этой высокой ветке уже много поколений, продолжая неподвижно висеть. У него был дядя, Восхитительный Ленивец, которого подстрелили охотники. Восхитительный не двинулся даже когда в него попала пуля, и продолжал висеть там, пока не сгнил.
– А ну, стряхните с ветки этого ленивца!
Легче влезть на гору, приятель. Ленивца нельзя сбросить с его ветки.
– Эй ты, ужасный ленивец! Разве ты не знаешь, какая это важная встреча?
Я продолжаю висеть здесь, разглядывая восхитительный узор на листьях. Вы можете увидеть множество удивительных мелких деталей, если будете смотреть спокойно, полуприкрытыми глазами. Все соединяется так удивительно и прекрасно, голоса вновь сливаются вокруг меня, и поблескивающие листья медленно тают, превращаясь в замечательную теплую лужу. Нет лучшего наслажденья, чем висеть, находясь на самой границе сна. Мы, ленивцы, обладаем методом достижения совершенства. Другие животные быстро засыпают и теряют все самые тонкие нюансы сна.