Доктор Рэт
Шрифт:
Но я погружаюсь в сон очень медленно, как сок, двигающийся по стволу дерева, малость за малостью, смакуя все очарование, которое наполняет пространство между пробуждением и сном. Так много восхитительных потоков проходит через тебя, все бесконечное обаяние, которое правит в этом королевстве. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра, а только в этот счастливый момент…
– Ай, ай, ай!
Чей это голос? Напоминает ленивца, отделившегося от своей матери.
– Ай, ай, ай!
Я предпочел бы не поворачивать голову, я делаю это очень редко, но думаю, что придется. Медленно,
Пучок старого мха и сучков прокатился вдоль склона холма. Он мог свалиться от пробежавшего ягуара.
– Ай, ай, ай!
Неужели среди этого мха могут быть губы? Да кто же может дышать под такой коркой плесени?
– Идем, мой мальчик, хватит висеть здесь с открытым ртом. Ты выглядишь как дядя, Восхитительный, через два дня после того, как он схлопотал пулю.
– Непревзойденная Лень! Неужели это ты?
– Слезай вниз со своей ветки, молодец, да поторапливайся. Нам предстоит долгий путь.
***
– Ать-два-три-четыре! Ать-два-три-четыре!
Сюда движется марширующая армия мятежников. Они проводят строевые ученья прямо на полу. Мне лучше убрать свой хвост из их поля зрения.
– Они отрубают ножом наши хвосты…
– Именно так!
– Они трубкой высасывают наши глаза…
– Именно так!
– Отставить разговоры.
– Раз-два!
– Отставить разговоры.
– Три-четыре!
– Слушать счет.
– Раз-два-три-четыре… раз два… три четыре!
– Они режут, пока не остается ровным счетом ничего…
– Именно так!
– Отставить разговоры.
– Норвежская крыса мочится на вас, негодяи! Ох, дорогая, я должен идти, бежать, а вся армия мятежников будет висеть у меня на хвосте. Добрый доктор бежит очень быстро, вокруг него со всех сторон летят острые хирургические инструменты: дождь из стрел мятежников.
Вот сюда, между бутылок и трубок, через губки, на наклонный хирургический стол, вдоль его блестящей поверхности, а теперь прыжок с самого его края. Бунтовщики сползают вслед за мной.
У меня нет выбора. Я вынужден спрятаться в ящике-убийце.
С помощью хвоста поднимаю жестяную крышку и быстро проскальзываю внутрь, успевая опустить крышку вслед за собой. Это замечательный научный прибор: крысу, которая попадает внутрь, непременно ждет капут, будь это выносливая норвежская крыса, французская подвальная крыса, английская корабельная крыса или просто старая польская крыса, обитающая в сточной канаве. Никакой разницы, ей все равно будет капут.
Естественно, все крысы боятся этого ящика и не хотят даже проходить рядом с ним. Да, это газовая камера. Жертва, ах, точнее заключенный, извините меня, жертва науки помещается в этот ящик ученым-профессором, который имеет возможность наблюдать за ней через небольшое стеклянное окошко. Сейчас я могу просовывать в это окно нос и глаза, чтобы наблюдать за глупыми раздосадованными солдатами, которые мечутся вокруг, преследуя собственные хвосты. Сейчас я могу завалиться на спину и немного расслабиться. Здесь
А еще ящик-убийца позволяет проверить действие некоторых типов новых боевых газов. Здесь у нас есть чудесная коллекция их, с образцами, имеющими непосредственное отношение к немецкому продукту типа Циклона Б. С патриотическим рвением, мы, ученые американские доктора, пытаемся улучшить это действие, и получаем неограниченное число грызунов для этих испытаний. Как здорово, что семья грызунов столь велика. Наши поставщики в состоянии снабжать нас белками, мышами, полевками, морскими свинками, бобрами и даже столь редкими дикобразами! Что за честь!
Уж я-то не впадал в отчаяние всякий раз, когда ученый профессор делал отбор для ящика-убийцы. Легким взмахом своего карандаша он отмечал крыс, которые могут быть предложены науке. Такое мужество. Такая тонкость. Ученый-профессор имеет невероятно мудреные статьи, поддерживающие его репутацию, и, безусловно, он - мой кумир. На мой взгляд, он истинный супермен, обладающий передовыми методами подготовки и производства скелетов.
Подняв крышку ящика-убийцы, я позволяю себе высунуть наружу лишь кончик носа. Принюхиваюсь. Раздраженные бунтовщики ищут меня где-то в другой части лаборатории.
Скрытно вылезаю и мягко опускаю крышку. Мне предстоит отсечь не одну шею, прежде чем закончится эта ночь, дорогие студенты. Вы только следуйте, прямо по полу, за доктором Рэт. И старайтесь улавливать малейшие колебания воздуха своими усами. Мы крадемся тайком. Хорошо ли наточен ваш скальпель? Предстоит очень деликатная работа, посвященная памяти Клода Бернара. Может быть и я буду достоин его благословения в эту ночь из ночей, самую мрачную ночь доктора Рэт.
– Привет, здоровяк…
– Что? Кто… чт…
Красавица-крыса, семейство норвегикус, стояла у двери, имитирующей нору.
– Входи и получи немного удовольствия.
Она медленно двинулась ко мне, раскачивая бедрами и соблазнительно помахивая хвостом.
– Очень сожалею, я просто восхищен устройством твоей норы, но я…
– Входи и просто обнюхай ее.
Она подергивала задними лапами и изгибала дугой спину. Я смог только лишь несколько раз втянуть носом воздух, чтобы поддержать свой дух.
– Да, да, милый, запах есть. А теперь, дай мне твою лапу…
О, моя добродетель, я возбужден этой крысой. Я даже не знал, что во мне может быть нечто подобное. Я лишь могу слегка погладить лапой область ее половых органов, как описано в статье Кларка и Бриджеса, на стр… на…
– О, крыска, ты такой плохой.
– Я? На самом деле? Да я никогда… я не…
– Ах, милый, идем… быстро.
Она нырнула в свою нору! А я дрожу с головы до хвоста, с… непреодолимым желанием… покрутиться около входа в ее нору! Да, я бегаю кругами, гоняясь за ее запахом, который она распространяла вполне умышленно. Ох… ох…