Доктор Самты Клаус
Шрифт:
— Вы только поглядите, что ваша псина наделала. Я добермана Яшу имею в виду. У меня, извиняюсь, вся попа покусана, так что нет никакой возможности с комфортом сидеть. Вы уж распорядитесь выдать мне новые брюки, два пузырька «зеленки» и ведро со льдом, — хныкал Пит с дредами.
— Ах, я так счастлива, так счастлива! За вашу дочечку и вообще! Я уже успела привязаться к Дулечке, и вот, она выходит замуж, — всхлипывала сердобольная мисс Авас.
Один Сэнд Муд стоял молча и в скорбной задумчивости. Поэтому ПД (после того, разумеется, как нашел тапки и натянул майку-боксерку) обратился сразу к своему станционному смотрителю.
— Выкладывай, что у тебя стряслось?
Не подумайте, будто бы ПД пропустил мимо ушей хоть одно-единственное
За Дулечку он был непересказанно рад и жалел в эту минуту только об одном: что здесь не присутствует ее дорогая мамочка Дикая Женщина. Не потому, что минута была торжественной. А потому что, для полного счастья Лэму не хватало единственно высказать в глаза этой потаскушке все, что он о ней думает. А именно: если уж ты, старая дура, не удосужилась устроить личную жизнь за двадцать лет, то имей совесть, возьми на себя свадебные хлопоты или хотя бы возню на кухне. Во всем остальном дочечка Дулечка и прапорщик Проша могли подождать час-другой.
Весть о временном неустройстве на станции «Вылупленные зенки» в виду падения гарпуна и вовсе была сейчас несущественной. Паренек с пейсами тоже мог потерпеть с недельку, тем более что евреи народ старательный и выносливый. Особенно, когда шоколад задаром.
Но молчание смотрителя Муда, у которого рот обычно закрывался исключительно для пережевывания пищи и то, не всегда, насторожило Лэма. Поэтому, отсортировав проблемы по степени их возможной хреновости, он и задал вопрос:
— Выкладывай, что у тебя стряслось?
Сэнд Муд и выложил. Так сказать, облегчил душу, снял камень с сердца, свалил с больной головы на здоровую сами знаете что. При этом он скорбно вздыхал, охал, застенчиво шаркал ножкой, почесывал макушку и шамкал губами. В общем, невразумительно давал понять, что стряслось ужасно неприятное несчастье.
Впрочем, Лэм думал то же самое, так что смотритель Муд был в этом не одинок. Почему, спрашивается, на ПД не произвело в свое время страшного впечатления известие о прибытии Степана Навроде и тридцати трех минеров в территориальные воды Таинственного острова? Почему ПД не содрогнулся, услыхав о покушении гарпуна на беззащитную подводную станцию? И почему он не прошиб от радости потолок головой, когда узнал о свадьбе своей Дулечки? А вот сообщение о визите разгневанной невесты ввергло его в самый настоящий шок? Если хорошо подумать, то вы и без подсказки поймете. Однако подскажу.
Дело в том, что Лэм очень хорошо представлял себе, какую опасность может нести для окружающих покинутая женщина, даже и без убытка в миллиард фунтов. К примеру, доктор Пегги Бряк. Здесь одним Вонючкой не обойдешься. И от парочки дружных белых акул тоже выйдет мало толка. Им вообще лучше не попадаться на пути разгневанной невесте. Сожрет вместе с плавниками и не поморщится. И уж конечно, одного авторитета ПД тут мало. Нужен срочно новый жених, а где его взять? И потом, жених хорош, когда ураган, так сказать, уже разразился, и надо разгребать его последствия. А что ураган в лице Пеппи Тостер может натворить в ограниченном пространстве острова, у-у-у, лучше и не воображать! Все равно фантазии не хватит.
Поэтому Лэм Бенсон стал быстро соображать. Ну, в смысле, быстрее, чем обычно. То есть, примерно со скоростью процессора от «Пентиума-7». Соображения эти завели Пожизненного Диктатора в неожиданную сторону. Он вдруг подумал, а не довольно ли ему валять дурака и изображать из себя Пожизненного Диктатора? И все это только потому, что тридцать пять лет назад (конечно, тридцать пять; пятнадцать плюс двадцать, сколько, по-вашему будет?), какой-то праздношатающийся Нестареющий Дик накаркал ему эту обузу? Дулечка уже, считай, пристроена, и довольно удачно, судя по не затуманенному интеллектом выражению лица прапорщика Проши. Капитал, заработанный на честных биржевых спекуляциях и бесчестной деятельности фирмы «Макрохард», представлял такую заоблачную сумму, что Карл Маркс бы позавидовал, бросил бы навсегда литературное поприще и подался бы в квартирные маклеры. Поэтому, как говорится, не пора ли Лэму Бенсону делать отсюда ноги в какое-нибудь более приятное место? На Французскую Ривьеру, например?
Беда только, что для благополучного отбытия с Таинственного острова имелся лишь один не самый приятный способ. И вообще, прежде надо было уладить кое-какие спешные дела.
— Вот что, дорогие мои товарищи и верные друзья, — задушевно начал Лэм, что само по себе уже было тревожным признаком. — Всем сохранять спокойствие. Ты, Муд, отправляйся на «Знойную пургу» подальше от греха, то есть, от невесты. Ты, Встанька, как всегда, будь на связи и читай последние новости каждый час по громкоговорителю. Трансляцию Рахманинова отменить. Вонючку откомандировать в распоряжение тетушки Изауры — пусть помогает со свадебными хлопотами. Всем остальным пока заняться повседневными делами или хотя бы не мешать. Кстати, нет ли среди вас желающих вступить в брак с девицей, достойной во всех отношениях? Я имею в виду мисс Пеппи Тостер. Если бы нашелся самоотверженный молодой человек…
— Такой человек уже нашелся! — и Самты гордо выступил вперед, даже позабыв про железную суковатую палку. — Готов принять огонь на себя и послужить к общественной пользе.
— От души вас поздравляю! — Лэм с огромным облегчением затряс руку доктору. Вовсе не думая втихаря, что, слава богу, сыскал простака за здорово живешь. Насколько он успел узнать за короткое время доктора Клауса, настолько же убедился, что ненормальный патологоанатом ничего не делал зря. — Советую вам взять хлеб-соль и отправляться на пляж. Чем раньше вы заявите о своих намерениях, тем больше вероятность меньших разрушений. Да, и мисс Авас прихватите, и заодно мистера Херши, только следите, чтобы он не сожрал приветственный каравай. Зрелище этих невинных душ должно настроить воинственную Пеппи Тостер на не столь кровожадный лад. К тому же, у вас сразу будут свидетели.
После чего Лэм Бенсон, все еще Пожизненный Диктатор, повелел призвать к себе для приватной беседы Избранного Джина Икаруса Блока.
Что произошло после приватной беседы, и куда направились Лэм Бенсон верхом на Робине Гуде, а с ними вместе и Д.И. Блок, который Избранный.
Путь им предстоял не то, чтобы долгий, но тернистый. Потому что, Лэм Бенсон ехал не куда-нибудь, а повидаться с Джейсоном на блуждающем кукурузном поле. А заодно представить ему на будущее своего приемника, как вы догадались уже — Избранного Д.И. Блока. (А что? По-моему, выбор не так уж и плох. Джин Икарус был достаточный дурак, чтобы добросовестно валять дурака в роли Пожизненного Диктатора). День на дворе стоял Четверг 12, стало быть, когда к полуночи Лэм доберется до котельной, как раз и будет Пятница 13. Так что, никаких нарушений распорядка и неожиданных визитов среди ночи.
Первый раз ПД ехал на встречу к Джейсону с такими удобствами. Во-первых, ехал он верхом на добром, славном Робине. Во-вторых, все время, пока он ехал, впереди него шел пешком Избранный Джин с переметной сумой через плечо и разбрасывал по полю баранки с таком и бублики с маком. Ничего-ничего, пусть привыкает. Злорадствовал про себя в общем-то не слишком мстительный Лэм, но уж очень его достал этот Джин Икарус! У заветного финикового пня ПД предусмотрительно оставил пухлый служебный портфель, битком набитый акциями, облигациями, инвестициями, переводными векселями и компьютерными кодами доступа к главным оффшорным счетам. А так же небольшой походный чемодан от «Луи Вюитона» с предметами одежды первой необходимости. Пудика этак на четыре.