Долг чести
Шрифт:
— Мы победили, — заметил советник по национальной безопасности. — Осталось только убедить в этом противную сторону.
— Ты хорошо поработал, Джек, — сказал Дарлинг.
— Сэр, если бы я должным образом выполнял свои обязанности, такая ситуация не возникла бы вообще, — ответил Райан после непродолжительного молчания. Он вспомнил, как начал готовиться к этому… примерно с недельным опозданием. Проклятие.
Ну что ж, похоже, с Индией вопрос улажен, судя по телеграмме, только что полученной от Дейва Уильямса. — Президент сделал паузу. — А что с этим?
— Прежде всего нам нужно позаботиться о прекращении боевых действий.
— А потом?
— Мы предложим им почётный выход из создавшегося положения. —
Есть ещё одна проблема, подумал Дарлинг, но промолчал. Нужно время, чтобы принять решение по этому вопросу. Пока достаточно того, что Америка побеждает, и в результате он будет переизбран на основании того, что спас экономику страны и защитил права американских граждан. Это был месяц, полный волнений, подумал президент, глядя на сидящего напротив человека и пытаясь решить, как обернулось бы все без него. После того как Райан ушёл, он позвонил на Капитолийский холм.
Ещё одним преимуществом самолётов с мощными радарами на борту явилось то, что с их помощью намного легче было подвести итоги. На радиолокационных экранах АВАКСов не было видно, чья ракета сбила вражеский самолёт, но не приходилось сомневаться в его гибели, когда он исчезал с дисплея.
— «Порт-Ройял» докладывает, что все вертолёты благополучно совершили посадку, — сообщил связист.
— Спасибо, — ответил Джексон. Он надеялся, что армейские пилоты не будут разочарованы тем, что им пришлось садиться на палубу крейсера вместо «Джонни Реба», но ему требовалось как можно больше пространства для своих истребителей.
— Я насчитал двадцать семь сбитых японских самолётов, — сказал Санчес. Из его истребителей было сбито три, причём удалось спасти только одного пилота. Потери были меньше предполагаемых, хотя это ничуть не облегчило задачу командира авиакрыла, которому придётся писать письма соболезнования семьям погибших лётчиков.
— Что ж, это не голубиная охота, но не так уж и плохо. Ещё четырнадцать приходятся на долю «томагавков». Таким образом, уничтожена примерно половина их истребителей — главным образом японских F-15, и у них остался всего один «хаммер». Отныне они в безвыходном положении. — Затем командующий боевой авианосной группы обсудил другие вопросы. Торпедирован японский эсминец, а остальные корабли типа «иджис» находятся слишком далеко, чтобы оказать сопротивление. Потоплено не меньше восьми подводных лодок. Общая оперативная концепция боевых действий заключалась в том, чтобы сначала отделить руки от тела, как в Персидском заливе, и осуществить это над морем оказалось даже легче, чем над сушей. — Бад, если бы ты командовал их вооружёнными силами, что бы ты предпринял дальше?
— Мы по-прежнему не можем высадить войска. — Санчес задумался. — Они проиграют в любом случае, но в прошлый раз, когда мы сделали это здесь… — Он посмотрел на командующего.
— Согласен. Вот что, Бад, приготовь к полёту «тома». Я полечу с тобой.
— Слушаюсь, сэр. — Санчес встал и вышел из каюты.
— Неужели вы хотите… — Капитан «Стенниса» вопросительно поднял брови.
— Что мы можем потерять от такого шага, Фил?
— Очень хорошего адмирала, Роб, — негромко ответил капитан.
— У тебя есть радио на этой барже? — с улыбкой спросил Джексон.
— Где вы были? — удивлённо спросил Гото.
— Скрывался, после того как ваш патрон похитил меня. — Кога вошёл в кабинет, даже не предупредив о своём приезде, сел в кресло, не ожидая приглашения, и вообще вёл себя бесцеремонно, явно демонстрируя вновь обретённую им власть.
— Как можете вы объяснить действия вашего правительства? — спросил бывший премьер-министр у своего преемника.
— Вы не имеете права так говорить со мной! — огрызнулся
— Великолепно. Вы поставили нашу страну на грань катастрофы, однако настаиваете, чтобы тот, кого ваш хозяин едва не убил, почтительно разговаривал с вами. Вы знали об этом? — На лице Коги появилась улыбка.
— Нет, разумеется — а кто убил…
— Преступников? Не я, — заверил его Кога. — Но перед нами стоит сейчас более важный вопрос: что вы собираетесь предпринять?
— Я ещё не принял решения. — Эта попытка перехватить инициативу вызвала у Коги всего лишь усмешку.
— Значит, вы ещё не говорили с Яматой.
— Я сам принимаю решения!
— Отлично. Тогда принимайте.
— Вы не можете здесь распоряжаться.
— Почему? Скоро я займу это кресло. Вы можете выбирать: или уйдёте в отставку сегодня утром, или днём я выступлю в парламенте и потребую голосования о недоверии вашему правительству. Правительство рухнет. В любом случае ваша политическая карьера кончена. — Кога встал и направился к двери. — Советую уйти, сохранив свою честь.
Сато, проходивший мимо в сопровождении военного эскорта, видел в терминале аэропорта длинные очереди людей, стремящихся купить билеты для возвращения домой. Военный эскорт возглавлял молодой лейтенант воздушно-десантных войск, все ещё готовый воевать, чего явно нельзя было сказать о людях, заполнивших здание аэропорта. У входа стоял джип, сразу рванувшийся вперёд, к военному аэродрому, как только Сато и сопровождающие его солдаты заняли места. Местные жители стояли теперь на тротуарах — не то что раньше — с плакатами, требующими, чтобы «япошки» убирались домой. Расстрелять бы их за такую наглость, подумал Сато, испытывая страшную горечь утраты. Через десять минут он вошёл в один из ангаров Коблер-Филда. Над аэродромом кружили истребители, которые боялись, подумал Сато, удаляться от берега.
— Сюда, пожалуйста, — сказал лейтенант.
Сато шёл со сдержанным достоинством, держа на согнутой левой руке форменную фуражку, выпрямившись, не глядя по сторонам. Наконец лейтенант остановился и поднял резиновый лист, закрывавший тело.
— Да, это мой сын. — Сато посмотрел на лицо, к счастью оставшееся не изуродованным благодаря лётному шлему, тогда как тело было трудно узнать, потому что оно обгорело в пламени, охватившем взорвавшийся истребитель. Когда капитан закрыл глаза, его внутреннему взору представилось страшное зрелище — его единственный сын корчился в пылающем кокпите — и это меньше чем через час после того, как в море погиб брат. Неужели судьба может быть настолько жестокой? И почему те, кто так преданно служили своей стране, погибли, тогда как авиалайнер с гражданскими пассажирами на борту нетронутым пролетел мимо американских истребителей?
— Командир эскадрильи видел, что ваш сын сбил американский истребитель, до того как вернулся на Сайпан, — произнёс лейтенант. Он только что придумал это, но ведь нужно сказать что-то, правда?
— Благодарю вас, лейтенант. Сейчас мне нужно вернуться на свой самолёт. — На обратном пути все хранили молчание. Армейский офицер оставил капитана авиалайнера наедине с его горем и его достоинством.
Через двадцать минут Сато поднялся в кабину. Его 747-й был уже заправлен, второй пилот провёл проверку приборов перед вылетом в Японию, а салоны уже заполнили люди, возвращающиеся домой. Их безопасное возвращение было гарантировано американцами. Трактор отбуксировал «боинг» к взлётной дорожке. За его рулём сидел местный житель, и жест, который он сделал в сторону кокпита, был наглым и вызывающим. Однако Сато почувствовал, что окончательно оскорблён, когда, ожидая разрешения на взлёт, увидел, как совершает посадку истребитель. Это был не синий «игл», а голубовато-серый самолёт с надписью «ВМС США» на кожухе двигателей.