Долг чести
Шрифт:
Несмотря на то что он сам был порождением этой культуры и лучше других знал правила, которым подчинялись её представители, ему придётся сейчас пойти на риск. Наступил решающий момент, в этом не приходится сомневаться. — Но и не в том главное. Они выбрали такой путь, тогда как мы отказались от него. И вот теперь нам приходится расплачиваться за эту ошибку. Однако у нас есть выход.
— В чём же он состоит? — не выдержал кто-то из слушателей.
— Сейчас, друзья мои, судьба улыбнулась нам и перед нами открылся путь к подлинному величию. На самом пороге катастрофы мы увидели сияющие вершины славного будущего.
Ямата напомнил себе, что пятнадцать лет ждал этого момента. Затем сосредоточился на том, как ему лучше сформулировать свою мысль. Внимательно наблюдая за лицами сидящих вокруг стола, он лишь теперь понял, что на самом деле
Американцы убили их, стёрли его семью с лица земли, заставили покончить с собой, броситься с отвесных утёсов в бушующее жадное море, потому что все граждане Японии, будь то военные или мирные жители, были для американцев всего лишь животными. Ямато помнил, как слушал по радио сообщения о том, как «дикие орлы» из Кидо Бутай сокрушили американский флот, как непобедимые солдаты императорской армии сбросили ненавистных американских морских пехотинцев в море, как они затем уничтожили множество их в горах острова Сайпан, который перешёл в руки американцев после первой мировой войны. Но даже тогда он понимал всю бессмысленность таких сообщений, потому что всё это было ложью, несмотря на утешительные слова дяди. Затем в радиосводках заговорили о других битвах, победах, одержанных над американцами, которые все ближе и ближе подбирались к японским островам, он помнил слепую ярость от мысли о том, что его огромная и могучая страна не в силах остановить этих варваров, ужас от налётов бомбардировщиков, появлявшихся сначала днём, потом ночью, которые сжигали его страну город за городом. Красный свет гигантских пожаров, освещавших небо иногда вблизи, иногда у самого горизонта, ложь дяди, пытавшегося успокоить мальчика, и, наконец, облегчение в его глазах, когда всё кончилось. Вот только Райзо конец войны не принёс облегчения — у него больше не было семьи, она исчезла, и когда он впервые увидел американца — огромного рыжеволосого солдата с веснушками, усыпавшими молочно-белую кожу лица, котбрый дружески погладил его по голове, словно собаку, — уже тогда он знал, как выглядит враг.
Ответил ему не Мацуда. Сейчас он не должен отвечать. Заговорил другой промышленник, тот, чья корпорация по-прежнему сохраняла свою мощь или по крайней мере казалась таковой. И это был тот, кто никогда раньше не соглашался с ним, пусть и не высказывая этого. И хотя присутствующие продолжали смотреть перед собой, их мысли обратились к нему. Нарушивший молчание посмотрел на стоящую перед ним полупустую чашку с чаем — встреча была слишком важной для алкоголя — и заговорил, не поднимая головы, боясь встретиться с взглядами остальных, чтобы не увидеть испуганных глаз.
— Каким образом, Ямата-сан, нам удастся осуществить ваше предложение?
— Без обмана? — удивился Чавез. Он говорил по-русски, потому что в Монтерее пользоваться английским не разрешалось, а овладеть этим выражением на японском языке Динг ещё не успел.
— Совершенно точно, я сумел завербовать четырнадцать человек, — небрежно, стараясь скрыть гордость, ответил бывший майор КГБ Олег Юрьевич Лялин.
— И Москва не захотела воспользоваться твоей агентурной сетью? — недоверчиво спросил Кларк.
— Без меня никто не может сделать этого. — Лялин улыбнулся и постучал согнутым указательным пальцем по виску. — Они все здесь. И в результате «Чертополох» спас мне жизнь.
Черт побери! — едва не воскликнул Кларк. То, что Райан сумел выторговать у КГБ их резидента и вывезти его в США живым, было более чем чудом. Лялин предстал перед закрытым судом военного трибунала, который тут же вынес приговор — КГБ действовал в таких случаях без промедления, — оказался в камере смертников и уже ждал рокового часа. Он был отлично знаком с процедурой. Ему сообщили, что казнь состоится через неделю, отвели в кабинет начальника тюрьмы, поставили в известность о праве каждого советского гражданина обратиться к президенту СССР с прошением о помиловании и предложили написать такое прошение. Более наивные
— Я напустил бы в штаны, — заметил Динг с дрожью в голосе, выслушав конец повествования.
— Мне повезло, — с улыбкой признался Лялин. — Я успел помочиться до того, как меня в первый раз вывели из камеры. Семья ждала в Шереметьево. Нас отправили одним из последних рейсов компании «Панамерикэн» незадолго до того, как она прекратила своё существование.
— Надо думать, ты здорово налёг на бутылку во время перелёта? — улыбнулся Кларк.
— Уж конечно, — согласился Олег, умолчав о том, какое потрясение испытал, как его рвало в самолёте и как после прибытия в аэропорт Кеннеди он настоял, чтобы его провезли по Нью-Йорку на такси — ему хотелось убедиться, что невероятный дар свободы действительно реален.
Чавез наполнил стакан учителя. Лялин старался отвыкнуть от спиртного и теперь пил только пиво, предпочитая «Куэрс лайт».
— Мне приходилось бывать в опасных ситуациях, товарищ, — произнёс Динг, — но на вашем месте я тоже чувствовал бы себя очень неуютно.
— Зато теперь, как видите, я на пенсии. Между прочим, Доминго Эстебанович, где вы научились так хорошо говорить по-русски?
— У парня удивительные способности к языкам, — заметил Кларк. — Особенно по части сленга.
— Видите ли, я просто люблю читать. И всякий раз, когда появляется такая возможность, смотрю передачи русского телевидения. А что тут особенного? — Последняя фраза выскользнула у Динга по-английски. Он не смог подобрать в русском языке точного перевода.
— Да, у вас на самом деле незаурядный лингвистический талант, мой молодой друг, — согласился майор Лялин, приподняв стакан.
Чавез признал справедливость комплимента. Когда он попал в армию США, у него даже не было свидетельства об окончании средней школы, и его приняли лишь потому, что он согласился быть простым солдатом и не претендовал на должность техника. Тем более он испытывал удовлетворение от того, что сумел экстерном закончить Университет Джорджа Мейсона, получив таким образом высшее образование, и теперь ему предстояла защита диссертации на звание магистра. Динг ещё не пришёл в себя от поразительного везения и думал о том, сколько других обитателей его баррио могли бы добиться успеха, представься им такая же благоприятная возможность.
— Значит, миссис Фоули знает, что ты оставил в Японии законсервированную агентурную сеть?
— Да, но, судя по всему, её оперативники, говорящие по-японски, заняты где-то ещё. Не думаю, что мои агенты начнут действовать, не поставив меня в известность. К тому же для этого требуется специальная кодовая фраза.
— Боже милостивый, — пробормотал Кларк по-английски, поскольку выражать подобные чувства можно только на родном языке. Такое положение стало естественным следствием политики ЦРУ, направленной на замену оперативной деятельности электронным дерьмом. Подобная политика приносит определённую пользу, но отнюдь не решает всех проблем, как это кажется чиновникам. Из более чем пятнадцати тысяч сотрудников Центрального разведывательного управления около четырехсот пятидесяти — всего четырехсот пятидесяти! — составляли оперативники, которые действовали за границей в городах или за их пределами, встречались с живыми людьми и старались узнать, о чём они думают, вместо того чтобы рассматривать спутниковые фотографии или читать статьи в иностранных газетах и журналах, собирая крохи полезной информации. — Знаешь, Олег, иногда я не могу понять, каким образом нам удалось одержать победу в той проклятой войне.