Долгая дорога к чуду. Часть первая
Шрифт:
Мыслей было много. И ни одной приятной. Все они давили на чувства одиночества, ненужности, непригодности. Умом Кашуэ осознавал их лживость и чужеродность, но они пробирались исподтишка, снова и снова заставляя ёжиться от непонятного внутреннего холода. А за ним следом приходили страхи.
Страх одиночества, страх предательства, страх, смешанный с безумной виной: о, эта вина давила на принца сильнее веса трёх-четырёх породистых тяжеловозов. И пусть на деле вины Кашуэ не было ни в чём, страхи упорно нашёптывали, что если бы он не родился, то...
То королева не рискнула бы родить второго ребёнка, фальшивая фея не смогла бы подставить короля
Последнее оказалось перебором. Кашуэ уже почти поддался, уже почти согласился с тем, что не должен был существовать, но гуси оказались перебором. Может быть, потому, что гусей он уважал исключительно на столе, с соусом и яблоками. А чувство вины ещё и за то, что он ест мясо... Это стало последней каплей. Он встрепенулся и, разгоняя окутавшую тьму мечом, закричал:
– А не пошли бы вы, уважаемый полтергейст... Прямо, потом налево и в баню, у банника блох искать! Тогда жизнь вообще существовать не должна, коли вам поверить. Поскольку любая жизнь рождается и продолжается и благодаря смерти тоже. А уж в праве жизни на жизнь не мне сомневаться, коли не я её создавал.
Полтергейст зло и разочарованно взвыл. И тьма обрушилась на Кашуэ, пытаясь задавить, поглотить, растворить в небытии. Но тот выхватил чурочки и принялся отчаянно высекать искры, стараясь не упустить ни малейшего шанса поджечь трут, а за ним и растопку для дров.
И искры стали вылетать. Не в ту же секунду, нет, на лишь через пару затянувшихся для принца мгновений - но вот уже на конце палочки загорается неверный язычок огня. Тьма старается задуть его, даже затхлый неподвижный воздух начинает двигаться, но Кашуэ уже пересаживает слабый огонёк на трут, а тот помещает в растопку. И, заговорённые Легной, не иначе, дрова моментально вспыхивают. От тёплого ровного пламени, неестественно золотого и удивительно живого, на сердце становится уютней и спокойнее. На долю секунду мелькает в языках огня алая ящерка - неужели саламандра?
– но это, конечно, только иллюзия. Впрочем, даже её достаточно, чтобы дать Кашуэ немного сил. И времени. А до рассвета ещё с пару часов...
Когда дрова заканчиваются, и тьма с холодом и страхами снова наступают, Кашуэ спокоен. Он благодарен гаснущему огню, и эта благодарность сильнее мрака с его подручными. Да, принц не солдат из сказок, способный не испугаться не то, что полтергейста - призраков, а то и живых мертвецов, но его сердце окрепло. Тёплые воспоминания об отце и сестре, друзьях, светлых событиях и моментах, которых, на удивление, оказалось немало - всё это дало юноше силу. А ещё - ему очень хотелось, чтобы в "Гусёнки" вернулись жители. Люди, которые потеряли всё: дома, имущество, родину - лишь потому, что из-за чьей-то злобной прихоти хранитель одного из домов, добронравный кобольд, переродился в чудовищного, вечно голодного духа. И подобное не должно больше случиться. Нигде.
С этой уверенностью Кашуэ и встретил рассвет.
– Живой, - с наигранным удивлением и правдивым облегчением встретила его Легна, наблюдая, как пошатывающийся от изматывающей усталости, и физической, и душевной, принц выходит на крыльцо постоялого двора.
– Коли так, полку в погребе прибьёшь, мне уже не по возрасту по погребам с молотками да лестницами шастать.
– Уважаемая моя Легна, - широко улыбнулся юноша, - я принц. С меня
– Ваше высочество!
– на лице выглянувшего во двор солдата отразился ужас. История о чинящем крыльцо принце уже разошлась среди путников, наделив Легну сверхъестественными силами даже больше, чем было на самом деле.
– Я принц?
– обманчиво ласково поинтересовался тот. Нитао уныло кивнул.
– Шагом марш. Распоряжения дамы выполнять беспрекословно. А я - спать.
И спал он до самого вечера.
Разбудил его аромат запечённого мяса с овощами. Уже почти здоровые солдаты как раз рассаживались на ужин, и Кашуэ вместе с ними вознёс хвалу прекраснейшей и внешне, и душевно хозяйке, заставив Легну не раз замахнуться половником и пригрозить оставить льстецов без ужина.
Было настолько... по-домашнему, что возвращаться в реальность совершенно не хотелось. И когда солдаты, рассевшись у печи, стали рассказывать друг другу байки, а Легна и кобольд дружно поманили принца за собою во двор, Кашуэ пару минут старательно делал вид, будто не замечает их молчаливого призыва. Но те не сдавались, и выйти ему всё же пришлось.
Легна села на верхнюю ступеньку высокого трёхступенчатого крыльца и добыла из закромов широкой юбки трубку. Кобольд примостился рядом, начищая крышку от чугунка.
– Нехорошее это занятие, - поймала старуха удивлённый взгляд принца, - сама то ведаю. Да только устала я нонче.
И выпустила в воздух колечко сизого дыма, неторопливо поплывшее за горизонт. От трубки пахло чем-то незнакомым, но неуловимо летним.
– Слушай внимательно, твоё высочество, - заговорила Легна через пару минут тишины и десяток дымовых колечек, уплывших в закат. Принц заворожённо наблюдал за их полётом.
– Я давно уже странное замечать стала, да только всё это мелочи по отдельности были. То лисы в другое место перебрались, то куры нестись перестали, то перепела гнёзда забросили, а люди переселяться стали. И про химеру я слыхала, да только выследить её мне не удавалось, слишком мощные чары её от меня закрывали. А случайно встретить её никак не получалось - избегала она меня как будто. Да и "Гусёнками" я не интересовалась, знала, есть здесь пара духов домашних, думала они сами и разберутся. В "Осинках" беда куда серьёзнее. Но если сложить всё происходящее...
– старуха на миг замолчала, затягиваясь, и выдохнула очередное колечко дыма.
– Плохо дело, твоё высочество. Треугольник - фигура не из самых сильных, мне повредить не сумеет, но вот людям, да и другим живущим, бед принести может немало. Уже принёс, как видишь. Лес пострадал и две деревни, а третья деревня и вовсе дотла сожжена.
– Что именно происходит в "Осинках"?
– спросил принц, уже готовый бежать, защищать, спасать.
– Подожди, неугомонное ты высочество. Завтра к ночи в "Осинках" будешь, заодно и третье задание моё исполнишь, - Легна тяжело вздохнула, глядя в закатное небо над лесом.
– Задания заданиями, но я бы и просто от помощи твоей не отказалась. Сама по себе химера пройти границу не могла. И полтергейст по себе не заводится, его призвать надо. И то, что "Осинкам" угрожает, само из воздуха не возникло. Всю эту нечисть-нежить кто-то призвал. Кто-то очень сильный. Призвал, разорвав границу. Прорывы-то я нашла и запечатала, но думала, без последствий обойдётся. Не обошлось.