Долгая ночь
Шрифт:
Медленно я перевела взгляд на лицо моего будущего мужа и чудо, о котором я молила, свершилось. Я не видела Билла Катлера, я видела Нильса, милого и прекрасного, с любовью улыбающегося мне так же, как тогда у волшебного пруда.
– Да, – ответила я. Я не слышала, как произносил слова клятвы Билл Катлер, но когда священник объявил нас мужем и женой, я почувствовала как Билл поднял мою фату и жадно прижал свои губы к моим. Этот поцелуй был таким горячим и длинным, что среди присутствующих прошел вздох изумления. Мои глаза неожиданно открылись, и я увидела Билла Катлера. Его так и распирало от удовольствия.
– Теперь, когда вы вышли замуж за этого негодяя, удача вам просто необходима.
Наконец я смогла освободиться от всего этого, чтобы поговорить с мисс Уолкер.
– Я желаю тебе огромного счастья и здоровья, какое только может быть, Лилиан, – сказала она, обнимая меня.
– А мне бы хотелось снова быть у вас в классе, мисс Уолкер. Я желала этого все прошедшие годы и хотела снова стать маленькой девочкой, чтобы ощутить тот восторг от каждой крупинки знаний, которые вы мне дали.
Она просияла.
– Я буду скучать по тебе, – сказала она. – Ты была самой умной и лучшей моей ученицей. Я надеялась, что станешь учительницей, но теперь я понимаю, что тебе предстоит более ответственная работа, ты будешь хозяйкой крупного курорта на побережье.
– Лучше бы я стала учительницей, – сказала я. Она улыбнулась, как будто я пожелала чего-то невозможного.
– Пиши мне время от времени, – попросила она, и я пообещала.
Как только закончилась церемония, началась вечеринка. У меня не было аппетита, несмотря на приготовленную чудесную еду. Я провела еще некоторое время с нашими родственниками, понаблюдала, как Шарлотта ест и пьет, и пользуясь моментом, выскользнула из дома. Накрапывал дождь, но я не обращала внимания. Я подобрала юбки и заторопилась прочь от дома, быстро пройдя через двор. Я отыскала тропинку, ведущую к северному полю и почти побежала в сторону фамильного кладбища.
Теперь я могла попрощаться с мамой и Евгенией, которые покоились рядом.
Капли дождя, попадая на лицо, смешивались со слезами. Долгое время я молча рыдала, мои плечи вздрагивали, и на сердце было так тяжело, что, казалось, оно превратилось в камень. Я вспомнила один солнечный день, когда много лет назад Евгения еще не была так сильно больна. Она, мама и я были в бельведере. Мы пили холодный лимонад, а мама рассказывала нам о своей юности. Я держала свою младшую сестренку за ручку, и мы позволили нашему воображению странствовать вслед за маминым, которое проводило нас через солнечные прекрасные дни ее юности. Она говорила с таким чувством и восторгом, что нам казалось, мы тоже там.
– О, Юг – удивительное место, дети! Здесь кругом вечеринки и танцы. В воздухе витает дух праздника, и мужчины так вежливы и внимательны, а девушки всегда на грани то одного любовного романа, то другого. Мы каждый день влюблялись в кого-нибудь нового, и наши чувства уносил ветер. Эта жизнь была книгой историй целого мира, в которой каждое утро начиналось словами: однажды, жили-были… Я молю, мои дорогие, чтобы такой была и ваша жизнь. Подойдите, я обниму вас, – говорила она, протягивая нам руки. Мы прижимались к ее груди и чувствовали как ее сердце радостно бьется от счастья. В то время казалось, что ничто ужасное и жестокое нас не коснется.
– Прощай, мама, – наконец я произнесла. – Прощай, Евгения. Я всегда буду скучать и любить вас.
Ветер развевал мои волосы, и дождь усилился. Мне надо было торопиться назад в дом. Вечеринка была в разгаре. Все друзья моего мужа были шумны и развязны, бешено кружа в танце своих дам.
– Где ты была? – спросил Билл, когда заметил меня в дверях.
– Я ходила прощаться с мамой и Евгенией.
– Кто эта Евгения?
– Моя младшая сестра, которая умерла.
– Еще одна младшая сестра? А если она умерла, как же ты могла с ней попрощаться? – спросил он. Билл уже принял изрядную дозу алкоголя и покачивался.
– Я ходила на кладбище, – сухо ответила я.
– Кладбище – не место для невесты, – пробормотал он. – Давай, покажем им всем, как надо танцевать джигу.
И не успела я отказаться, как он стиснул мою руку и вытолкнул меня в танцевальный зал. Все остановились и разошлись в стороны, образовав вокруг нас большое пространство. Билл неуклюже повел меня по кругу. Я, как могла, старалась выглядеть грациозно, но он споткнулся о свои собственные ноги и упал, потянув за собой и меня. Все его друзья нашли это забавным, но я еще никогда не была такой смущенной. Поднявшись на ноги, я бросилась наверх в свою комнату и переоделась. Все мои вещи были уложены в чемоданы, стоявшие у двери.
Прошел почти час, когда в дверь постучал Чарлз.
– Мистер Катлер приказал мне перенести ваши чемоданы в автомобиль, мисс Лилиан, – сказал он, и в его голосе послышались извинения. – Он попросил передать вам, чтобы вы спускались вниз.
Я кивнула, перевела дыхание и вышла. Большинство гостей все еще были в доме, и ждали когда они смогут попрощаться и пожелать удачи новобрачным. Билл Катлер сидел, развалившись на софе, сняв галстук и расстегнув воротник, лицо его было пунцовым, но когда я появилась, он быстро вскочил на ноги.
– Вот она! – объявил он. – Моя невеста. Ну, мы уезжаем, чтобы провести свой медовый месяц. Знаю, кое-кто хотел бы поехать с нами, – добавил он, и его друзья расхохотались. – Но боюсь, что в нашей спальне кровать рассчитана только на двоих.
– Посмотрим! – выкрикнул кто-то. Это вызвало новый взрыв смеха. Всего его друзья собрались вокруг него, похлопывая его по спине и пожимая руку на прощанье.
Папа, который принял намного больше спиртного, сидел развалясь на стуле, повесив голову.
– Готова? – спросил Билл.
– Нет, но я еду, – сказала я. Он засмеялся над моими словами. Затем замолчал, вспоминая что-то.
– Подождите, – сказал он и показал документ на право владения Мидоуз, которое он выиграл у папы в карты. Катлер прошелся вокруг папы и потряс его за плечи.
– Что… что такое? – произнес папа, моргая.
– Проснулся, папочка? – сказал Билл и сунул документ папе в руки.
Папа, онемев смотрел на него некоторое время, а затем взглянул на меня. Я быстро отвела глаза и посмотрела на Эмили, которая стояла в стороне с кем-то из наших родственников и пила чай. Наши глаза встретились, и на мгновение я увидела жалость и сострадание в ее взгляде.