Долгая ночь

Эндрюс Вирджиния

– Все готово, как вы и заказывали, – сказал мистер Доббс. – Хотите я снова все вам покажу?

– Нет, не стоит. Сначала я покажу своей невесте комнату, а затем я спущусь за вещами.

– О, вам помочь? – спросил мистер Доббс.

– Не стоит. Сегодня энергия у меня бьет через край. – Билл взял меня за руку и повел к лестнице.

– Ну, спите спокойно и смотрите, чтобы вас не покусали клопы, – пожелал нам мистер Доббс.

– У нас нет клопов, Горас Доббс! – воскликнула его жена. – И никогда не было.

– Это просто шутка, мамочка, просто шутка, – пробормотал он и заторопился прочь.

– Поздравляю, – крикнула нам миссис Доббс, прежде чем последовать за своим мужем. Билл кивнул и повел меня вверх по лестнице.

Комната была милой. В ней стояла широкая кровать со спинкой, украшенной орнаментом, на которой лежала перина, покрытая одеялом в цветочек, и две огромные подушки. На окнах были яркие бело-голубые занавески. Пол из твердой древесины был так отполирован, что потерял свой естественный цвет. Возле кровати лежал мягкий шерстяной коврик кремового цвета. На обоих ночных столиках стояли медные керосиновые лампы.

– Сцена соблазнения, – радостно объявил Билл. – Тебе нравится?

– Очень мило, – согласилась я. Зачем сваливать мои несчастья на Доббсов, думала я, или на этот маленький уютный дом.

– Я положил глаз на это место, – похвалился он. – Владельцы этой гостиницы работают не покладая рук. Я ехал и думал о нашей первой ночи, и как только мне на глаза попалось это место, я нажал на тормоз и заказал комнату. Обычно я забочусь о том, чтобы доставить женщине удовольствие, ты это знаешь.

– Судя по словам священника, теперь я для тебя не просто женщина. Он упоминал такие слова как муж и жена, – сухо сказала я. Билл засмеялся и показал, где расположена ванная комната.

– Я принесу наши чемоданы, а ты тем временем устраивайся поудобнее, – сказал он, кивая на кровать, – и будь готова.

Он провел кончиком языка из одного уголка рта в другой и, повернувшись, бросился вниз.

Я села на кровать и сложила руки на коленях. От мыслей о том, что меня ждет, мое сердце заныло. Через несколько мгновений я должна буду покориться человеку, которого едва знаю. Он узнает самые интимные части моего тела. Все это время я старалась убедить себя, что пройду через все это, закрыв глаза и притворившись, что Билл Катлер – это Нильс; но теперь, когда я здесь и мне остается всего несколько минут, я поняла, что невозможно вычеркнуть реальность и переместиться в мечту. Билл Катлер не тот человек, которому отказывали бы.

Мои пальцы дрожали, колени тряслись, а на глаза наворачивались слезы. Маленькая девочка внутри меня умоляла о пощаде, звала маму. Что мне оставалось делать? Просить мужа быть добрым и дать мне еще немного времени? Стоит ли мне рассказать о своей ужасной жизни и искать у него сочувствия? «Нет», – ясно и четко произнесла другая часть меня. Билл Катлер не тот человек, который все поймет и проникнется. Он не был джентльменом Юга ни в каком смысле этого слова. Мне вспомнились мудрые слова Генри: «Ветка, которая не гнется под ветром – ломается». Я глубоко вздохнула и проглотила слезы. Билл Катлер не увидит на моем лице ни страха, ни слез. Да, ветер переносит меня из одного места в другое, и по-видимому, с этим уже ничего не поделаешь, но это не значит, что я буду стонать и плакать. Я буду двигаться быстрее ветра. Я буду сильнее гнуться. Я сделаю этот дьявольский ветер бессильным, и сама понесу бремя своей судьбы.

К возвращению Билла в спальню с багажом я уже разделась и легла под одеяло. Он задержался в дверях, его глаза были полны удивления. Я знала, что он ожидал сопротивления, даже надеялся на него, потому что тогда он смог бы мной помыкать.

– Ну-ну, – сказал он, ставя сумки на пол. – Ну-ну.

Он, крадучись, как кот на охоте, обошел вокруг меня, готовый прыгнуть.

– Ты что – приглашаешь?

Я хотела сказать «Давай покончим с этим», но мои губы остались сомкнутыми, и я следила за ним взглядом. Он снял галстук, и буквально бросился в атаку на свою одежду, нетерпеливо расстегивая пуговицы и молнии. Я должна была признать, что он был хорошо сложен, строен и мускулист. То, как я разглядывала его, заставило Билла отпрянуть и остановиться перед тем, как окончательно раздеться.

– Твое лицо не похоже на лицо девственницы, – произнес он. – Ты выглядишь слишком спокойной, как будто у тебя есть опыт.

– А я и не говорила, что я девственница, – ответила я. Билл открыл рот и вытаращил глаза.

– Что?

– Ты ведь тоже не говорил, что ты – девственник, так? – подчеркнуто спросила я.

– Ну, послушай. Твой отец сказал мне…

– Что сказал?

– Сказал мне… сказал мне… – заикался он. – Что у тебя никогда не было приятеля, что до тебя… никто не дотрагивался. Мы заключили сделку. Мы…

– Папа многого не знает о том, что происходит в Мидоуз. Он все время был в разъездах, играл в карты или пьянствовал, – сказала я. – Ну? Не хочешь ли ты теперь отвезти меня назад?

– Гм? – Он был ошеломлен.

– Все эти волнения нагнали на меня дремоту, – сказала я. – Я, пожалуй, вздремну немного. – Я повернулась к нему спиной.

– Что? – сказал он. Я улыбнулась про себя и ждала.

– Минуточку, – наконец проговорил он. – Это наша брачная ночь. И я не собираюсь спать.

Я не ответила. Я ждала. Он еще что-то там бормотал, и через мгновение он оказался в постели рядом со мной. Некоторое время мы просто лежали рядом: Билл – глядя в потолок, а я, свернувшись калачиком. Наконец, я почувствовала его руку на моем бедре.

– А теперь, послушай, – сказал он. – Что бы там ни было, мы муж и жена. Ты миссис Лилиан Катлер Вторая, и я требую своих супружеских прав.

С этими словами он повернул меня к себе. В это мгновение его руки скользнули по моему телу, а губы прижались к моим. Мои губы разомкнулись под его долгим поцелуем. У меня перехватило дыхание, потому что его язык коснулся моего. Билл засмеялся, отстранив голову, и снисходительно посмотрел на меня.

– А ты не такая уж и опытная, не так ли?

– Ну, уверена, не настолько, как все те женщины, которых ты знал, – ответила я.

– Ты гордая молодая женщина, Лилиан. Я уже вижу, как ты станешь преуспевающей управляющей Катлерз Коув. Да и я не так уж плох, – сказал он, повторяя это больше для себя, чем для меня.

Он наклонил свое лицо к моему и покрывал поцелуями мои глаза, щеки, подбородок. Двигаясь вниз, целуя грудь и постанывая. Он прижимался носом к моей груди, вдыхая запах моей кожи. И, несмотря на отвращение, мое любопытство, подогреваемое возбуждением, уносило меня туда, куда я даже не ожидала. Я вскрикнула, когда он, опустившись ниже, задержался у пупка.